Ледяными ладонями она схватила меня за руку и простонала:
— Что угодно, Макс! Только забери меня отсюда.
Я немедленно перенёс её в камень.
Этим ходом я убивал трёх зайцев: отогрею Марию, не потеряю время во внешнем мире, и смогу, наконец, отметить на компьютере точки сброса кассет с пиропатронами.
Она действительно крепко замёрзла: крупная дрожь по телу и в голосе.
— Сейчас будем пить кофе, — пообещал я. — С молоком. Завернись пока в плед.
Я передал ей оба пледа с Эрмитажа, полагая, что куртка — это всё-таки перебор. Но она увидела куртку и сперва надела её, а потом завернулась в оба пледа.
Я приготовил кофе, «подбелил» его молоком и добавил сахар. Немного подумал и долил в чашку немного коньяка. Пока она тянула свой кофе, сверил таймер с расчётами. Беседа с Никаноровым действительно отняла много времени. Пиропатроны должны были выйти на орбиту через пятнадцать минут. Неудивительно, что Мария замёрзла…
— Спасибо, Макс, — сказала она, сбрасывая один плед. — Мне гораздо лучше. И что свет включил, тоже спасибо. У тебя тут красиво!
Я замер. «Включил свет»? Ну, да. Она видит. Разглядела куртку, взяла у меня из руки чашку с кофе…
Передумала меня убивать?
Получается, что камень можно использовать вместо детектора лжи? Чем лучше подозреваемый видит, тем он меньше подозреваемый?
Она сбросила второй плед. Поднялась с шезлонга, поставила чашку на подлокотник и сложила одеяла.
— Куда их лучше положить?
Я принял у неё из рук пледы, и молча опустил их на пол. Голова шла кругом. Нужно было срочно что-то решать с Марией, через пятнадцать минут следовало поджигать пиропатроны, а до этого «правильно» разместить для наблюдений подводные лодки… Бойцы должны зафиксировать свечение в космосе, измерить углы и построить точную картинку орбитального движения «пробных» микроспутников. И «телескопы» я всё ещё не вынес. И двигатели. Я их даже не нашёл. И даже не искал. В батальонной каптёрке такое вряд ли завалялось. Меня ждала куча дел, а я варю кофе для «бывшей»…
Мария вздохнула и спросила:
— Что дальше, Макс? Что мы будем делать дальше?
Её подчёркнутое «мы» неприятно резануло слух.
— Прежде всего, договоримся о том, что никакого «мы» больше нет. Наша легенда отработана, отброшена и забыта. С этой частью понятно?
Она неопределённо повела головой, но я был настойчив:
— Твоё согласие или несогласие определяет последующие решения. Так что внятный ответ обязателен.
— У неё властный голос, — усмехнулась Мария.
Я промолчал. Если она не ответит, мне снова придётся думать, что с ней делать. Убивать не буду, но как её изолировать? Где?