— Вроде того, — вздохнул я. — Но не точно. У меня есть ощущение, что я и сейчас учитываю ваше мнение. Но нет уверенности, что если у вас появится свой камень, вас будет интересовать чьё-то мнение, кроме своего.
— А вы можете провести меня в камень?
Почему бы и нет?
В конце концов, лучше один раз пощупать, чем сто раз увидеть…
— Давайте руку, — сказал я. — Вы коснётесь не меня, а своего философского камня.
Пещера произвела на него впечатление.
На меня тоже.
Она снова «подросла». Раза в три, не меньше.
Об этом можно было судить по куцему ограждению: столбики стояли посередине между далёкими друг от друга стенами. А вода застыла тихой лужицей где-то далеко внизу.
Но чтобы глянуть, что там с ней, подходить к пропасти не хотелось. Выдвижная стрела подъёмного крана в этом масштабе выглядела зубочисткой.
Изобретатель бленкера стоял с выпученными глазами и отвисшей челюстью.
Я наскоро вытерся полотенцем и одевался, понемногу переполняясь гордостью за своё сокровище.
— Это всё святая вода? — с благоговением спросил Никаноров, осторожно подойдя к краю и глядя на обмелевшее озеро.
Я «выбросил» в море Баффина одежду, побывавшую в космосе, и небрежно ответил:
— Нет, морская. Перенёс сюда для бассейна.
Он покачал головой:
— С ваших слов я представлял всё гораздо скромнее.
— Не успел рассказать об ещё одном свойстве. Пещера растёт во все стороны соразмерно числу гостей. Чем больше здесь народа, тем больше становится пещера. С вашим приходом она выросла в три раза.
— Если я спрошу о соответствии размеров пещеры числу гостей, вы ответите?
Я долго смотрел ему в переносицу.
Он смутился и с подчёркнутым вниманием принялся разглядывать кости в «полу», у себя под ногами. А я досадовал, что лучевая болезнь изрядно развязала мне язык. В этом сеансе я рассказал Никанорову больше, чем он мне. Нездоровая тенденция. С другой стороны, его вопрос не казался опасным. Какие неприятности может сулить геометрия, если речь не о форме отмычки?
— Куб со стороной три метра. С приходом первого гостя размеры не изменились. Когда гостей стало шестеро, сторона куба составила шестьдесят восемь метров. А сколько сейчас — сравните с длиной ограждения. До вашего прихода крайние столбики стояли вплотную к стенам. Это что-то значит?
— Пока не знаю, — сказал Александр. — Но вы уйдёте, а мне хотелось бы иметь хоть что-то для размышлений.
Я вернул его в Эрмитаж и сказал:
— Для размышлений у вас целая ванная «святой воды». Наслаждайтесь!