— А это обязательно? У меня идиосинкразия к доказательствам ещё со школьного курса геометрии.
— О! — уважительно склонила голову Ксения.
— На вас произвело впечатление, что я учился в школе или адекватность контексту термина «идиосинкразия»?
Она покачала головой.
— Поразительно!
Я в недоумении поднял брови.
— Поразительное перевоплощение, — уточнила Ксения. — Видели бы вы себя в первые минуты на «Аркадии». Дикий взгляд, мятая шляпа, плащ в дивных разводах… а ещё, простите, от вас пахло!
Сделалось неуютно.
— Для скотской жизни — скотский реквизит, сударыня, — промямлил первое, что пришло в голову. — Ну, и запах соответствующий, скотский. Где вы, говорите, видели мою жену?
Ксения показала пальчиком на верхнюю палубу:
— Солярий. Трап со стороны кормы… Только мне кажется, что она не одна.
— Благодарю вас.
— Спасибо за одежду, — сказала она.
Я помотал пальцами правой руки над головой: «свои люди, сочтёмся», и двинулся к корме.
Поднявшись по трапу, увидел Марию в компании широкоплечего господина в летах. Она со скучающим лицом гипнотизировала горизонт, а он, активно жестикулируя, что-то вдохновенно рассказывал.
Мне хотелось подойти незамеченным, чтобы подслушать хотя бы несколько фраз, но Мария как-то почувствовала моё приближение, обернулась и расцвела в улыбке.
— Чувствуешь себя лучше, дорогой? — спросила она.
— Твоими заботами, милая, — не растерялся я.
— Познакомься, это Пётр Леонидович, спасает меня от скуки…
Широкоплечий господин сделал вид, что рад моему появлению.
— А это Максим, мой муж.
— Прекрасный денёк, — сказал я, даже не пытаясь протянуть Петру руку.
Но он в этом не нуждался.
— Рад познакомиться, Максим, — солгал Пётр. — Очарован вашей женой. Как в Мегасоце называют симпатии с первого взгляда?
— Венерическими.
Он растерялся:
— Почему?
— Удовольствия мало, головняка много…
Пётр Леонидович в сомнении потёр переносицу и неожиданно принял верное решение:
— Что-то я засиделся. Позвольте откланяться, дела…
Он ушёл, а мы какое-то время просто улыбались друг другу. Я разглядывал её лицо и поражался, насколько она красива. На улице, при солнечном свете я никогда её не видел. И много потерял…
Неожиданно она погладила меня по щеке и сказала:
— Тебе утром следовало побриться.
Я хотел возразить, что брился, но слова застряли в горле. Моё биологическое время теперь текло иначе. Мне даже пришлось снять наручные часы, чтобы не путаться.
— Извини. Этого больше не повторится.
— Иногда пусть повторяется, — разрешила Мария. — На солнце ты кажешься интересней… Жаль, что не вышел из каюты утром. Проходили под мостом «Большой Бельт». Очень красиво.