Я был потрясён. Что она скажет, когда увидит под кроватью трёхдневный запас воды и пищи?
— На иллюминатор тоже ставила метки?
В её глазах мелькнуло облегчение.
— Как-то не додумалась.
— Не хотел «светиться» в коридоре. Так что, считай, угадала: я действительно выходил через иллюминатор. Каюта в полуметре под ограждением палубы. Для этого фокуса не нужно быть гимнастом.
— А ещё твой костюм воняет ируксолом.
— Я оказывал первую помощь раненому.
— Ты втирал раненому мазь от пролежней? А потом всю ночь прижимал его к своей груди? Зачем?
Я промолчал. Она всё-таки припёрла меня к стенке.
— Ты неискренен, Максим, — заявила Мария. — Я тебе не верю. Инцидент с людьми Петра меня тоже обеспокоил. Потрясена, как быстро ты вернулся. Боец из тебя неплохой, спарринг в подвале показал это. Но что ты сделал с трупами? Ты не мог за минуту пронести два трупа по коридору, незаметно для всех выбросить за борт и вернуться!
— Комната прослушивается. Я не могу доложить по всей форме…
— Нет, не прослушивается, — безжалостно отрезала путь к спасению Мария. — У меня в сумке включён локатор нелинейности. Если бы в каюте работало чужое электронное устройство, локатор голосил бы, как проклятый. Можешь докладывать.
Она вопросительно подняла брови и требовательно задрала подбородок.
— Вот видишь, — осторожно сказал я. — Выходит, ты тоже что-то делаешь, не поставив меня в известность.
— Я — командир группы. И ставить тебя в известность не входит в список моих служебных обязанностей. Но, считай, поставила. Теперь ты скажешь, что происходит?
У неё было такое гневное выражение лица, что я не решился сказать «нет»:
— Да. Ситуация изменилась. Теперь я — командир. И пока не могу раскрыть всех подробностей.
Она так оскорбилась, что захотелось подойти и нежно обнять. Но я вспомнил об ируксоле и сдержался.
— Что? — на мгновение её нежное личико стало отталкивающим от злобы. — Что за фантазии, боец?!
— Васнецов вёл операцию двумя независимыми группами. У меня его личный приказ: как только ты что-то заподозришь, принять командование на себя.
— Васнецов?
— Пал Палыч. Только не ври, что не понимаешь, о ком идёт речь.
— Может, ты ещё и должность его назовёшь?
— Его должность и звание засекречены. Ты видела его приказы? От кислотно-жёлтого фломастера до сих пор круги перед глазами.
Она покачала головой:
— Поразительно!
— Давай не будем всё портить, — я говорил в точности её же словами! — Нам повезло вытащить билет в счастливое будущее. Стоит ли оно разбирательств с нашим убогим прошлым?
Она долго смотрела на меня, и всё-таки решилась на ещё одну попытку: