- Нет.
- Никто, например, не спрашивал у вас, дома ли месье Жослен, когда он был один в квартире?
- Нет. Я думала об этом ночью, предполагая, что вы зададите мне подобные вопросы. Видите ли, господин комиссар, Жослены - это такие люди, о которых много не расскажешь.
- Они общаются с другими жильцами?
- Я не замечала. В Париже только в густонаселенных кварталах жильцы общаются между собой, а здесь каждый живет своей жизнью, даже не зная, кто его сосед по площадке.
- Мадам Фабр уже вернулась?
- Да, несколько минут назад.
- Благодарю вас.
Лифт остановился на площадке четвертого этажа, куда выходили двери, и перед каждой лежал широкий коврик с красной каймой. Комиссар позвонил в левую дверь и услышал тихие шаги. После некоторого колебания дверь немного приоткрылась и обозначилась узкая полоска света, поскольку цепочку не сняли.
- Кто там? - спросил нелюбезный голос.
- Комиссар Мегрэ.
Женщина лет пятидесяти, с грубоватыми чертами лица принялась недоверчиво разглядывать посетителя.
- Ну ладно! Я вам верю! Ведь сегодня здесь было столько журналистов...
Цепочку сняли, и Мегрэ попал в квартиру, где все уже обрело привычный вид - каждый предмет стоял на своем месте. В окна гостиной ярко светило солнце.
- Если вы хотите видеть мадам Жослен...
Здесь уже не осталось ни малейшего следа от ночного беспорядка. Тут же открылась дверь, и в комнату вошла Вероника в голубом костюме.
Выглядела она усталой, и Мегрэ уловил в ее взгляде какую-то нерешительность. Когда ее взгляд задерживался на каком-нибудь предмете или на лице посетителя, сразу было видно, что она ищет поддержки или ответа на свои вопросы.
- Вы ничего не нашли? - спросила она без надежды в голосе.
- Как себя чувствует мадам Жослен?
- Я только что вернулась. Ходила проведать детей и переодеться. Думаю, вам сказали об этом по телефону. Я не знаю. Я больше уже ничего не знаю. Мама спала, а когда проснулась, она по-прежнему молчала.
Выпила чашечку кофе, а от еды отказалась. Я хотела, чтобы она еще полежала, но не смогла убедить, и она сейчас одевается.
Вероника снова оглядела комнату, стараясь не смотреть на кресло, в котором умер ее отец. С круглого столика уже убрали шахматы. Исчезла полуобгоревшая сигара, которую Мегрэ заметил на пепельнице ночью.
- Мадам Жослен не произнесла ни слова?
- Она отвечала только "да" или "нет". Она в здравом уме, но кажется, что ее мучает какая-то мысль. Вы пришли поговорить с ней?
- Да, если это возможно...
- Она будет готова через несколько минут. Прошу вас, отнеситесь к ней помягче. Все считают ее очень сдержанной, потому что она умеет владеть собой. Но я-то знаю, что у нее плохо с нервами. Просто она умеет это скрывать.