— Мама скончалась от рака десять лет назад, — ответил Алекс более чем спокойно. Но его глаза вдруг заметно погрустнели. Милли захотелось прижать его к себе и пожалеть. — Так было лучше. Хорошо, что она не увидела…
Он не договорил и отвел взгляд в сторону. Милли машинально взяла его за руку. Она не станет его ни о чем спрашивать. Теплое прикосновение — это все, чем она может ему помочь в эту минуту.
Несколько минут они стояли молча, держась за руки. И эти минуты были драгоценнее камней на шее Милли. И драгоценнее любых слов.
Но вот Алекс высвободил руки и отошел в сторону. Милли с грустью подумала, что он всегда первым нарушал контакт между ними. Милли пыталась не обращать внимания, но ей было обидно. Ей было обидно каждый раз, когда Алекс так делал.
— Лимузин ждет, — сказал он.
Милли подтянула на плечи бургундский шелк платья. Осень уже наступила, и вечерами было прохладно.
В лимузин Милли садилась в состоянии стресса. Чем закончится этот вечер? Сулил ли он что‑то хорошее? Вдруг — ну вдруг! — все пройдет как нельзя лучше, и Милли ждет приятный сюрприз?
Она взглянула на Алекса. Он явно был взволнован, но стоически не показывал виду. Милли представляла, как трудно дается ему эта поездка. Она хотела как‑то подбодрить его, но боялась, что лишь усугубит ситуацию.
— Анна так ждала этот вечер, — сказала Милли, выбрав нейтральную тему. Из‑за репетиций они не смогли встретиться с Анной заранее. — Для ее возраста огромная честь участвовать в таком концерте.
— Надеюсь, у нее все получится.
Алекс был так напряжен, что его напряжение передалось и Милли. Теперь она переживала за двоих.
Тем временем лимузин подъехал к частной вилле, где происходило событие. Это был впечатляющий особняк восемнадцатого века сразу за площадью Ди Треви. Люди в вечерних нарядах поднимались по ступенькам, а у подножия лестницы толпились папарацци. Милли совершенно забыла о них, и теперь при их виде все внутри ее перевернулось. Она видела, как Алекс клацнул зубами, увидев вспышки фотоаппаратов.
— Я не знала… — начала извиняться Милли, но Алекс покачал головой.
— Выходим?
Его голос прозвучал решительно и безэмоционально. Парковщик открыл дверь лимузина, и Милли шагнула из машины. Она жмурилась от вспышек фотографов и не понимала ни слова из того, что они кричали ей на беглом итальянском.
«Это Александро Сантос?»
«Почему он так долго не выходил в свет?»
Такого интереса к их паре Милли не ожидала. Алекс, должно быть, мысленно проклинал ее. Она не ответила ни на один вопрос, а молча ждала его выхода из лимузина. Когда же он появился, толпа ахнула в унисон. Несколько мгновений висела тишина.