Алекс пожал одним плечом, взгляд его был так же холоден.
— Ты вправе поступать, как считаешь нужным.
Милли затрудненно сглотнула. Алекс обижал ее и делал это специально. Не столько словами, сколько поведением. И ей уже хотелось сделать так, как он просил. Просто взять и уйти. Спасти себя от дальнейшей боли. Но Милли была не в силах сделать выбор. Она и не хотела выбирать. Но Милли знала, что, даже если она останется, это не продлит их отношений. То, что она считала волшебным началом, вдруг оказалось печальным концом.
— Я не могу от тебя уйти, Алекс, — сказала Милли, положив ладонь на свой пока еще плоский живот. — Хочу я этого или нет.
Алекс криво ухмыльнулся.
— Из‑за священных клятв у алтаря? — язвительно спросил он. — Милли, я тебя умоляю.
— Нет. — Теперь Милли физически трясло снаружи и внутри. Но она чувствовала в себе тепло. Это было зарождение новой жизни. — Я не могу уйти от тебя, потому что я беременна.
Алекс смотрел на нее долгую минуту. И все это время в его голове эхом звучали сказанные Милли слова.
— Беременна, — повторил Алекс без какой‑либо интонации. — Ты уверена?
— Да, Алекс. Я уверена.
Он продолжил смотреть на нее изучающим взглядом. Он видел, как дрожат ее губы и руки. Милли смотрела в сторону. Она просто не могла смотреть ему в глаза.
— Какой же срок? — спросил Алекс. Подозрение подступало к нему вместе с холодком по спине. — И как давно ты знаешь?
— Всего ничего.
— Милли. — Его глаза сузились, и только сейчас он заметил изменения в Милли. Ее лицо округлилось, груди — тоже. Немного округлился и ее живот. — Как долго? — повторил Алекс более настойчиво.
— Я думаю, что зачала в брачную ночь, — тихо ответила Милли, и Алекс отвернулся к окну.
Он чувствовал себя преданным. Преданным и обманутым. И ему было по‑настоящему больно. Прошло уже почти два месяца. Почему Милли ему не сказала? Почему она ему врала?
— Ты вообще собиралась мне сказать? — спросил Алекс низким басом. — Или ты рассчитывала на лучшее?
— Что это значит? — Голос Милли дрожал от подступивших слез. — Алекс, я хотела тебе сказать. Конечно, хотела. Просто я… Я была напугана.
Алекс резко повернулся.
— Напугана?
— Да, напугана. — Милли прикусила губу, напомнив ему о своем страхе в их брачную ночь.
И сейчас ей тоже было страшно. Похоже, Милли всегда боялась его. А теперь он дал ей еще больше причин себя бояться. Как он вообще мог допустить мысль, что он — Александро Сантос — человек, израненный снаружи и внутри — мог полюбить Милли. И как он мог подумать, что Милли — и это самое смешное — может полюбить его в ответ?