— Ты сама не веришь в то, что говоришь.
— В этом пожаре ты тоже мог погибнуть.
— Нет, — отрезал Алекс, не дослушав до конца. — Аганос не пришел бы в мой дом, если бы я там был. Но он знал, что я уехал его искать. Он открытым текстом говорил это на суде. Он следил за моим домом. Он следил за мной.
— Даже если так, — начала было Милли, но остановилась.
Она вдруг поняла, как много в эту минуту зависело от ее слов. Их брак. Их отношения. Их чувства, если они есть. От этой мысли становилось еще страшнее. Потому что она искренне не знала, что говорить. И что чувствовать.
Возможно, Алекс прав, и его сестра с сыном не погибли бы, будь он дома. Возможно, он и впрямь допустил роковую ошибку, пойдя на поводу у своего гнева. Но ведь это был праведный гнев. Гнев Алекса был наполнен любовью, обидой, желанием справедливости.
— Ты не можешь корить себя, Алекс, — сказала наконец Милли. — Попробуй оставить ту жизнь в прошлом.
— Моя сестра и ее сын погибли, — громко произнес Алекс, чеканя каждый слог. — Они умерли из‑за меня. А ты говоришь — оставить это в прошлом. Может, мне еще поехать отдохнуть, восстановиться и начать новую жизнь, как будто ничего не случилось? Что‑то подобное советуют психологи и психотерапевты. Меня это не изменит, Милли. Наверно, ты сама уже это поняла. Ведь правда? Ты осознала, что я не тот человек, на которого ты возлагала надежды. — Его губы сложились в злобную улыбку. Шрамы на лице лишь дополняли образ отрицательного героя. Лицо Алекса превратилось в маску злобного гения из фантастического фильма. — Ты прониклась ко мне чувством, не так ли? — спросил Алекс как будто с издевкой. — Ты дала себе слово, что не дашь себе эту слабость, но не сдержалась. Нарисовала в голове радугу, а теперь понимаешь, как сильно ошиблась.
Милли молча моргала. Слова Алекса, словно молот, били ей в сердце. И разбивали его, как стекло, которым оно всегда и было. В этом Милли никогда не сомневалась.
— А ведь я предупреждал, — продолжил Алекс. — Мне этот брак был нужен только ради наследника. Но похоже, мне лучше вообще не иметь детей. — Он вздернул подбородок, глаза его пылали злобой и обидой. — Я не такой, каким ты хочешь меня видеть, Милли. И я рад, что теперь ты это знаешь. По крайней мере, еще не поздно.
— Не поздно для чего? — спросила Милли. Ее голос дрожал, как и ее тело. Алекс уходил от нее и делал это осознанно. От этого было вдвойне, втройне больнее. Все ее иллюзии разбились вдребезги. Не из‑за признания Алекса. А из‑за того, как он это сделал. — Ты хочешь, чтобы я ушла из твоей жизни? — спросила Милли полушепотом. — Ты действительно этого хочешь?