— У нее часто бывают гости? Консьержка казалась сконфуженной.
— Что вы имеете в виду?
— Посещают ли ее приятельницы?
— Приятельницы — нет.
— Клиенты?
— Она не работает дома. Ходит к клиентам сама.
— Принимает мужчин?
— Да, это бывает. А почему, собственно, я не могу об этом говорить? Один даже остался у нее на полгода. Был моложе ее на десять лет, сам ходил за покупками и занимался домашними делами.
— Она сейчас дома?
— Вышла час назад, она рано начинает работать. Но кто-то наверху есть.
— Один из ее постоянных гостей?
— Не знаю. Вчера она вернулась довольно поздно. Когда я открывала дверь, то слышала шаги двух людей. Но не видела, чтобы кто-нибудь выходил.
— Так часто бывает?
— Не часто, но иногда…
— А ее сын?
— Почти никогда не приходит. Я не видела его несколько месяцев. Он выглядит, как хиппи, но это хороший парень.
— Благодарю вас. Пойдем взглянуть наверх.
Лифта не было. Окна квартиры выходили во двор. Дверь не была заперта на ключ, и Мегрэ вошел, а Лапуэнт за ним. Они оказались в квартире, обставленной достаточно современно, в том стиле, который рекламируют журналы.
Не слыша никаких голосов, Мегрэ открыл дверь в комнату и на двуспальной кровати увидел мужчину, который только что открыл глаза и смотрел на него с удивлением.
— В чем дело? Чего вы от меня хотите?
— Я хотел увидеться с Анжелой Луте, но поскольку тут вы…
— Кто вы такой, чтобы…
— Комиссар Мегрэ. Мы уже встречались, правда давно. Вы были тогда барменом и вас звали Длинный Марсель.
— Меня и сейчас так называют. Если позволите, я надену брюки, а то я совершенно голый.
— Не стесняйтесь.
Он был худой и костлявый. Торопливо надевал брюки, ища глазами стоявшие под кроватью домашние туфли.
— Вы знаете, у нас с Анжелой не совсем такие отношения, как вы думаете. Мы друзья. Вчера вместе провели вечер, и я почувствовал себя не слишком хорошо. И вместо того, чтобы ехать через весь Париж: к себе, на бульвар Батиньоль…
— Конечно. И совершенно случайно здесь оказались ваши домашние туфли.
Мегрэ открыл шкаф. Там висели два мужских костюма, рядом лежали рубашки, носки и кальсоны.
— Ладно. Теперь рассказывайте.
— Можно я приготовлю кофе?
Мегрэ пошел за ним на кухню. Марсель готовил здесь кофе так, как будто делал это каждый день.
— Мне нечего рассказывать. Я никогда не был сутенером, хотя мне это ставили в вину. В конце концов меня вынуждены были отпустить.
— Сколько вам лет?
— Тридцать пять.
— А ей?
— Точно не знаю. Около пятидесяти. Может быть, пятьдесят.
— Словом, большая любовь?
— Мы добрые приятели. Она не может без меня обойтись. Если я не прихожу неделю, она ищет меня повсюду, где я бываю.