Его разум вернулся к графикам различных экспериментов, которые они проводили, к различным областям, в которых ему нужно увидеть прогресс.
При этом тревога Чарльза вернулась.
Всё это занимало слишком много времени.
Ему нужны результаты, конкретные результаты… сейчас же… хотя бы на одном из фронтов.
Ему также надо больше подопытных субъектов.
— Ладно, — сказал он, мысленно уже отпустив молодого видящего. — Скажи Фонтейну, что я выйду на связь в течение часа…
— Сэр. Вы хотели бы, чтобы я передал ваши предпочтения команде? Относительно сроков операции? Места?
Чарльз напрягся, затем медленно повернул голову.
— Если бы я этого хотел, — сказал он. — Я бы это передал, брат. Безо всяких просьб.
Выражение лица другого не изменилось.
— Конечно, сэр, — сказал он.
— Конечно? — Чарльз уставился на него. — Убирайся отсюда нах*й. Немедленно.
Видящий поклонился. Не сказав больше ни слова, он попятился из комнаты, опустив голову и устремляясь к двери.
Чарльз с лёгким изумлением проводил его взглядом.
Как только видящий полностью исчез, и дверь за ним закрылась, Чарльз прикоснулся к своему наушнику.
— Джали? — произнёс он. — У тебя есть для меня минутка, моя очаровательная сестра?
Он включил визуальное сопровождение, и сердцевидное лицо его помощницы появилось перед глазами, обрамлённое крашеными, пшенично-блондинистыми волосами, заплетёнными в тугие косички. Кроваво-оранжевые глаза Джалисы резко выделялись на её лице, которое было бы необычайно, даже ошеломительно красивым, если бы не нацистский шрам, пересекавший её черты.
Этот шрам слегка искажал две половины её лица, ровно настолько сбивая симметрию, чтобы на неё сложно было смотреть, по крайней мере, пока не привыкнешь.
Ещё один след Старой Земли.
Ещё один след бл*дских людей, которые, похоже, биологически не в состоянии сопереживать, ощущать хоть сколько-нибудь искреннее сочувствие. Они упивались животной жестокостью.
Чарльз наблюдал, как эти скотские, отвратительные существа… насильники, мучители и поработители, все до единого… десятки лет обращались с его людьми как с игрушками.
Взгляд на по-прежнему красивое лицо Джалисы, на жестокость, свидетельство которой хранилось там, послужил таким нужным напоминанием о том, что они здесь делали.
Компромиссов быть не может.
Здесь нельзя допускать никакой наивности.
Чарльз не повторит ошибок своих старейшин на Старой Земле. Здесь не будет никакого преклонения колен. Его люди больше никогда не встанут на колени.
— …Конечно, у меня есть для вас время, сэр, — говорила Джалиса. — Неизменно. Столько, сколько вам нужно.