Он видел абсолютно всё, чёрт подери.
Он по-прежнему не мог это осмыслить.
Он не мог воспринимать это как реальность.
Они стреляли по Блэку, стреляли дротиками с транквилизаторами, стреляли из мелкого оружия, даже иногда попадали в него крупной боеголовкой или задевали взрывом. Он пытался быть осторожным. Он пытался всеми возможными способами как-то нейтрализовать Блэка, не убивая его и не нанося ему никакого перманентного урона.
Это продолжалось часами.
Как будто даже днями.
Неделями.
Казалось, что ничего не менялось. Казалось, что никакие их меры не производят на него никакого эффекта, за всё это время… но тут одна из камер беспилотников засекла её.
Мири стояла там, посреди пустыни.
Обнажённая.
Она просто стояла там.
Она не выглядела напуганной.
Она смотрела на своего мужа, пока он изрыгал пламя над ней, и её лицо не выражало ничего, кроме любви. Она бесстрашно стояла там, посреди поля сражения, и смотрела на Блэка, который весил, наверное, в тысячу раз больше её, парил в задымленном небе, хлопая крыльями, скаля зубы, испуская очередной рёв, сотрясший землю.
Затем Блэк её увидел.
Чарльз с неверием наблюдал, как гигантский дракон приземлился на камень в нескольких десятках ярдов от его супруги. Лишившись дара речи, он смотрел, как тот хлопает крыльями над ней, переместившись так, что его массивные мускулистые лапы и бьющий змеевидный хвост находились всего в нескольких футах от места, где она стояла.
Она не пошевелилась. Она не отпрянула в страхе и даже не отступила, давая ему пространство. Она просто стояла там и смотрела на него с любовью в глазах.
Затем Блэк начал изменяться.
Чарльз вместе с остальными наблюдал, и его сердце замерло в груди.
Часы его тела как будто остановились от неверия, пока он наблюдал, как Блэк трансформируется прямо у него на глазах… превращаясь из этого огромного, огнедышащего змея с крыльями…
Превращаясь… ну… обратно в мужчину.
Обратно в видящего.
Чарльз видел каждую секунду, записал каждую секунду этого процесса.
Лишь один раз за всё это время он оправился от шока настолько, чтобы попытаться вмешаться в то, что он видел. Своим светом он попытался дотянуться до своей племянницы, поговорить с ней, урезонить её… может, даже предупредить её.
Он не сумел даже приблизиться к ней.
Стена вокруг её света, вокруг обоих их светов, была столь плотной, что это походило на попытки пробить сплошную сталь пёрышком.
Он мог лишь наблюдать.
Он мог лишь наблюдать, пока его сердце грохотало в груди, пока его свет потрясённо метался вокруг, как и у всех остальных видящих, работавших на него.