— Спрячься, Ходака! — тихо приказала она, и я поспешно закрыл дверь.
Звонок прозвенел ещё раз, и из прихожей донёсся женский голос:
— Прошу прощения за поздний визит. Я из полиции...
Сердце ухнуло в груди, а затем я услышал, как Хина открывает дверь, различил два голоса: один из них, похоже, принадлежал женщине-полицейской, а второй был мужской, громкий и низкий.
— Вы, случайно, не видели этого мальчика? — спросил второй голос, и у меня в груди подпрыгнуло сердце, по телу пробежала дрожь, а ноги подкосились.
Человек говорил обо мне. Я не мог в это поверить и в то же время отчасти понимал, что ожидать иного и не стоило. Долго моя нынешняя жизнь продолжаться не могла, более того — оказывается, в глубине души я допускал, что так всё и кончится.
— Не могли бы вы посмотреть повнимательнее? Люди много раз видели поблизости этого мальчика.
— Нет, я ни разу его не видела. А что с ним такое?
— Хотели его расспросить, — слегка недовольно ответил мужчина. — К тому же он из дома сбежал, родители подали заявление о розыске.
Колени у меня задрожали будто чужие.
— И ещё одно дело, уже к вам, — заговорила сотрудница полиции. — Вы ведь живёте вдвоём с братом-младшеклассником?
— Да.
— Видите ли, то, что вы, двое детей, живёте без присмотра и опеки взрослых, тоже не очень хорошо.
— Но ведь!.. — вдруг воскликнула Хина. — Мы ведь никому не мешаем!
Наконец я услышал, как дверь закрылась. Похоже, полицейские ушли. Я медленно выровнял дыхание и вышел из ванной комнаты. Хина по-прежнему стояла в прихожей. Не оборачиваясь ко мне, она сообщила:
— Сказали, что завтра придёт сотрудник из службы опеки...
Беда нашла не меня одного, она постучалась и в двери к Хине с Наги. Я заволновался: что сказать девушке?
Хина обернулась и в отчаянии спросила:
— Что же делать... Нас ведь разлучат!
И вдруг в кармане у меня завибрировал телефон. Звонил Суга.
Я тихо открыл дверь прихожей, высунул в проём голову и осмотрелся. В тускло освещённом коридоре никого не было. В переулке — там, где всё плотнее сгущалась пелена дождя, — виднелась машина Суги, освещённая городскими огнями.
Когда я подбежал к машине, Наги, сидевший в машине, открыл дверь со стороны пассажирского сиденья и сказал:
— Всё очень плохо, Ходака! Полиция...
— Да, я знаю. Вы идите домой, — велел я ему, а сам залез в автомобиль и закрыл дверь.
Суга сидел за рулём в кепке, надвинутой глубоко на лоб, и в очках в толстой чёрной оправе. Откинувшись на спинку сиденья, он просто смотрел вперёд.
— Что это? — обратился я к нему.
— А, ты про мой прикид? — спросил Суга с привычной полуулыбкой, не оборачиваясь ко мне. — Маскируюсь.