– Сэр, сэр, вы здесь? – на всякий случай еще несколько раз крикнула я и вновь не получила ответа.
В холодильной камере нашла овощи с мясом в контейнерах – решила, что голодом меня вряд ли собирались морить, и с удовольствием перекусила. Отправилась в душ, немного повозилась с металлическим кольцом на шее, которое сильно мешало даже ощущением его наличия. Расчески не нашла, потому долго приглаживала мокрые волосы возле зеркала пальцами. Настроение поддерживала усилием воли на том же уровне, хотя в действительности старалась просто не задумываться. И все же невольно допускала неправильные мысли в голову. Человек погиб – нет, не по моей вине… В большей степени не по моей. Но если бы я сначала составила с Тоем какой-то правильный разговор или если бы для начала поговорила о его странностях с директором, то могла бы это предотвратить. Знаю, что нет ничего хуже чувства вины – великолепной наживки для манипуляторов – и потому отторгала даже ее отголоски, но на душе было тягостно, а на глаза то и дело наворачивались слезы.
Плюнула на безуспешные попытки абстрагироваться и разместилась в гостиной перед видеоэкраном. Но включать не стала, решив посвятить день собственного уединения выработке правильной стратегии. Понятно, что отсюда меня выпустят, если я сама смогу верно настроиться. Закрыла глаза и представила Майю – да, это несправедливо, что ей даже не сообщат о смерти любимого. Вероятно, она будет считать, что Ник ее предал. Но с другой стороны, у нее все равно через несколько месяцев заканчивается контракт, после чего всю память сотрут. Она даже не вспомнит о том, что когда-то его знала! Она вчера потеряла то, что потеряла бы позже, но так же неизбежно. Эта мысль здорово успокоила своей логичностью, на ее основе уже стало проще убедить себя, что Майе и незачем обо всем знать.
Следующий пункт был сложнее. Ник – симпатичный инженер, который с первого дня моего появления в ЦНИ был со мной приветлив. Тогда я считала его чудесным человеком. А после перевода он был готов меня убить, лишь бы спасти свою девушку. Припомнила ту сцену в деталях… и все равно не смогла его возненавидеть. Ведь и тогда не могла, и тогда всё понимала. Я его ранила, чем вызвала неприязнь, но и она со временем прошла. Если бы Ник остался жив, то наверняка мы бы снова могли стать хотя бы приятелями. Ник оказался виновен только в том, что немного возбудился, когда меня трогал. И за такую ерунду можно умереть в системе. Нет, у меня никак не выходило переложить на Ника хоть каплю вины, чтобы не так сильно скорбеть, потому я отпустила чувства на волю и разревелась. Поступила ровным счетом наперекор тому, что собиралась делать, – если тяжесть можно выплакать, а не убедить себя в чем-то, значит, буду плакать хоть каждый день по расписанию.