40
Оксана Головина: «Белоснежка и Серый волк»
***
Ольга нервно опустила на столик бокал с вином, и вернулась взглядом к своему собеседнику.
Анатолий Кравцов откинулся на высокую спинку стула. Вечернее солнце, проникавшее через окно
ресторана, золотило волосы мужчины, делая и его лицо моложе своих лет. Они были похожи с сыном.
И сейчас Ольге неистово хотелось придушить обоих.
– Я же сказал – не паникуй, – нахмурился мужчина.
– Всё бы давно разрешилось, умей твой мальчишка держать штаны застёгнутыми, – сквозь
зубы проговорила Ольга, – он всё испортил!
Ей пришлось умолкнуть, поскольку опомнилась, что находилась в ресторане, а не в
собственном доме.
– Как испортил, так и исправит, – уверил Анатолий, неспешно делая глоток вина из своего
бокала, – никуда твоя Верка не денется.
– Я устала от всего этого, Толь, – прерывисто проговорила Ольга, – ненавижу её… Ненавижу
всё это семейство. У Белова был один плюс – его состояние. Первую жену в гроб загнал своим
характером, так хотел ещё и моей крови напиться.
– Ты ведь знала о том, что за человек Владимир, когда выходила за него, – хмыкнул Кравцов.
– На роль любовницы я никогда не соглашусь, дорогой. Ты это тоже прекрасно знаешь, –
мрачно напомнила Ольга, – я желаю всё. Всё, что моё по праву. Я отдала этому скоту больше десяти
лет жизни. Я терпела его дочь. И что в итоге? Завещание должно быть моим. Я должна быть тем, кто
получит всё. Но из-за малолетней идиотки, Витька переписал его. Да ещё и помереть умудрился
раньше, чем я смогла вмешаться и изменить хоть что-то. Эта… эта дрянь всё испортила.
– Разве не ты тогда сообщила Виктору, что его дочь на свиданки с тем докторским мальчишкой
бегала? Я же говорил тебе не лезть в это. Они детьми были. Ну подержались за руки, на карусельках
покатались, – сухо проговорил Кравцов, допивая своё вино и возвращая пустой бокал на стол, – мало
ли что девчонка себе тогда возомнила. Школьнице нормально верить в то, что первая любовь – она до
гроба, на всю жизнь. Забыла бы его через полгода, да и всё.
– Ты не знаешь её, – дрожащим голосом не согласилась Ольга, и её глаза заблестели от
сдерживаемого негодования.
Женщина скомкала бумажную салфетку, зажимая её в руке так, что побелели пальцы.
– Она из тех наивных дурёх, которые всю жизнь и будут верить, что своего «принца»
встретили. Я всегда знала, что от Верки только беды и ждать. У Витьки совсем с сердцем плохо стало, вот и переписал завещание. Знал, что единственная дочь в дом первого встречного бомжа притянет, который приберёт к рукам всё состояние. Можешь представить себе, что я почувствовала, когда