— Идешь со мной?
— Считаешь, что так надо?
— Теперь, когда уже известно, что ты в городе, начнут задавать вопросы, почему я тебя не захватил с собой.
Два преступления — это было уже много. Теперь их три, и население запаникует.
В тот момент, когда они выходили из дома, маленькая нервная ручонка ухватила Мегрэ за рукав. Старушка мамаша Шабо прошептала ему на ухо:
— Присмотрите за ним хорошенько, Жюль! Он настолько добросовестен, что теряет чувство опасности.
Глава 2
Торговец кроличьими шкурками
Совсем недавно Мегрэ стоял на едва укрытом он непогоды перроне вокзала в Ниоре, и этот затяжной и неистовый дождь, в сущности оборачивавшийся ледяным шквалом, а то и разгулом стихий, напомнил вконец изнуренному нескончаемыми конвульсиями зимы комиссару какую-то тварь, никак не желавшую издыхать и огрызавшуюся до последнего.
Уже не было никакого смысла как-то уберегаться от влаги. Вода лилась не только с небес, но и крупными брызгами выплескивалась из водосточных труб, струйками стекала по дверям домов, шумными потоками неслась вдоль тротуаров; она была повсюду: стегала по лицу, попадала за воротник, просачивалась в обувь, наливалась даже в карманы одежды, не успевавшей высыхать от прогулки до прогулки.
Они шли, преодолевая этот штормовой натиск, молча, наклонившись вперед, — следователь в своем стареньком плащике, полы которого хлопали, как знамена на ветру, и Мегрэ, чье пальто сейчас весило сто килограммов, а табак в трубке, обреченно всхлипнув, угас уже через несколько шагов.
То здесь, то там виднелось освещенное окно, но их было немного. Миновав мост, они прошли мимо кафе «У почты», осознавая, что его посетители наблюдали за ними поверх занавесок; стоило им чуть отойти, как дверь заведения распахнулась, и сзади послышались голоса.
Убийство произошло неподалеку отсюда. В Фонтэне вообще куда ни пойди, далеко не покажется, так что выводить машину из гаража чаще всего не было никакой необходимости. Справа от них отходила короткая улочка, связывавшая улицу Репюблик с Марсовым полем. Перед третьим или четвертым по счету домом на тротуаре перед фарами «скорой» сгрудились люди, некоторые держали в руках карманные фонарики.
От группы отделилась малорослая фигура — это был комиссар Ферон, и он чуть было не обратился к Мегрэ, а не к Шабо, допустив бы тем самым досадный промах.
— Я позвонил вам тотчас же из кафе «У почты». Как, впрочем, и прокурору.
Поперек тротуара лежало, судя по контурам, тело человека, одна рука свешивалась в ручей, между штанинами брюк и черными ботинками тускло поблескивала кожа: покойник Гобийяр носков не носил. В метре от него валялась шляпа. Фонарик комиссара высветил лицо убитого, и, в то время как Мегрэ вместе со следователем наклонялись к нему, сверкнула вспышка, щелкнул спуск фотоаппарата и раздался голос рыжего журналиста: