– Мальчику два года, – участливо произнёс Уилсон и протянул мне медицинскую карту.
Я удивился такой ранней проблеме со зрением у ребёнка волшебников, но, вспомнив себя, успокоился. Я стал носить очки в три года, когда воспитатели приюта наконец заметили, что я не просто так бьюсь головой о всё, что попадается мне на пути. Все из-за разных глаз, но потом в очках надобность отпала.
Он вдруг задумался о том, как они там, жестокие воспитатели, с которыми я не был счастлив ни дня.
Уилсон как раз открыл нужную дверь с яркой картинкой, когда я посмотрел на фамилию пациента.
Я остановился, вперившись глазами в до боли знакомую фамилию. Вернее почти знакомую. Одна буква. Всего одна чертова буква! Гениально.
Я рывком поднял голову и медленно прошёл в светлый кабинет, закрывая за собой дверь.
Глава 6. Элизабет
Я стояла ни жива, ни мертва. Дверь закрывал красивый, такой невероятно привычный, Деймон Кенсингтон. Теперь, как оказалось, стажёр-колдомедик. Я почему-то не задумывалась, кем он работает. Слишком была занята утолению своего похотливого голода.
Ещё совсем недавно лучший друг, а позже и любовник, Деймон за год почти не изменился, разве что еще чуть шире раздался в плечах, а на лице появилась печать страданий и еще большей жесткости.
Забытые чувства, которые я так упорно в себе глушила, всколыхнулись вновь.
Обида, стыд, любовь, похоть.
Долгие разговоры с психиатром помогли ещё до родов. Я пришла в себя, и часть вины ушла. Ведь не я одна принимала участие в этом. Меня долго пытались убедить, что друзья по сути изнасиловали меня, но я стойко стояла на своём.
Если бы я выбрала сразу, не было бы ни драки, ни пьянки, которые привели к таким последствиям. Я потеряла друзей, Деймона, возможность жить в Англии, зато приобрела любимого сынишку, чудесную работу и страну, в которой чувствовала себя как рыба в воде.
Здесь никто и не слышал слово рабство уже много лет. Каждое существо имело не только права, но и работу, за которую ему платили.
И здесь был Деймон. Сейчас он так близко, что приходится сдерживать рвущийся наружу крик счастья, что я снова его вижу, чувствую запах и даже энергию его светлой магии.
Он так близко и в тоже время, так далеко. Родной и в тоже время незнакомый. Страшно подумать, что будет, узнай он что я так долго его обманывала. Нельзя. Нельзя, чтобы он ворвался в нашу жизнь. Как долго я смогу его обманывать. Обманывать себя?
Я не знаю, что чувствую. В горле встал ком.
Он здесь. Он так близко. Руку протяни и снова ощутить твердость его мышц, шелковистость черных как смоль волос.