– Здесь бы пригодилась уборщица, а не я.
Алекс кивнул в сторону комнаты Германа на втором этаже.
– Вас что, ограбили? – Ника недоуменно обводил взглядом прихожую, осторожно ступая, боясь встать на что-нибудь ценное, разбросанное по полу.
– Не хочешь выпить кофе? У нас есть отличный кофе и нескольких сортов, – не дожидаясь положительного ответа, Алекс крепко ухватил Нику за локоть и буквально втолкнул в кухню. Закрывая за собой дверь, он одними губами беззвучно сказал «иди» и снова указал глазами наверх.
Кристина осталась в прихожей одна. В нерешительности она обвела взглядом гостиную, где совсем недавно на большом диване лежала вся взмокшая сначала от наслаждения, затем от ужаса, сковавшего ее в кошмарном сне. Теперь диван был сдвинут, его подушки валялись в разных углах комнаты. Пол усыпан книгами, старинными изданиями, к которым девушка в свой прошлый визит не осмелилась даже прикоснуться. Некоторые из них были в буквальном смысле растерзаны, и их страницы устилали пол.
Вдруг Кристина услышала тихую музыку. Кто-то с надрывом пел по-английски что-то печальное о том, что то, что не убьет, оставит шрам. Звук шел из комнаты наверху. Дверь была приоткрыта и выпускала наружу полосу тусклого света. Девушка несмело стал ступать по захламленному полу.
– Ой! – под рассыпанными страницами хрустнули осколки битой посуды.
Так, шаг за шагом, она пересекла гостиную, на цыпочках поднялась по лестнице, и теперь оставалось только открыть дверь. Кристина слегка толкнула ее и сделала шаг вперед, как вдруг ее буквально оглушил чей-то крик:
– Я сказал тебе убраться и оставить меня в покое!
Прямо перед девушкой об стену разбилась бутылка, осыпав Кристину осколками: она едва успела закрыться и потому не пострадала. Обомлевшая гостья медленно опустила руки и перевела взгляд с испорченных обоев на того, кто совершил бросок.
– Герман! Что ты здесь устроил?!
Она хотела приблизиться к нему, но под ногами захрустело стекло, и девушка остановилась, ошалело глядя на хозяина квартиры.
Он сидел на полу у кровати в окружении пустых и полупустых бутылок. В комнате было дымно, и от знакомого тяжело-сладкого запаха кружилась голова. В неярком свете и дыму Кристине все же удалось различить лицо Германа, в миг переменившее свое выражение с рассерженного на удивленное. За секунду он вскочил и пересек комнату.
– Кристина? Это, и правда, ты?
Он легко провел рукой по ее плечу, и на пол со звоном упало несколько кусочков разбитой бутылки.
На него больно было смотреть: всклокоченные волосы, щетина, которая хоть и шла ему, но в купе с тонким растянутым пуловером в пятнах от спиртного производила отталкивающее впечатление. Взгляд был слегка затуманен и выдавал большое количество выпитого, как и бутылки, всюду расставленные по комнате. В голове не укладывалось, как один человек мог опустошить их.