Отряд во главе с капитаном Корбо продирался сквозь джунгли. Порезы, нанесённые испанцами, беспокоили, а влажный климат тропиков заставлял раны зудеть, но весь оставшийся день мужчины шли без передышки, хотя они заметно подустали. Заметив, что Каталина выбилась из сил, и понимая, что у капитана нет времени на привал, Санчес подхватил девушку на руки. Испанка попыталась воспротивиться, но корсар, несмотря на собственную усталость и ранение, не обращал внимания на её протесты, а продолжал нести изнеженную сеньориту.
Тронутая благородным поступком пирата и его силой воли Каталина с восхищением и признательностью смотрела на Санчеса, но через некоторое время Нихель, понимая, что друг устал, предложил сметить его, и девушка, не желая мучить беднягу, охотно согласилась.
Ранение Санчеса всё же давало о себе знать, и, пытаясь наложить повязку на рану, он остановился. Решив помочь корсару, Каталина потребовала от Нихеля выпустить её. Вновь оказавшись на земле, девушка подошла к Санчесу и ловко забинтовала его плечо. Взглянув во встревоженные глаза испанки, полуиндеец наконец решился её поцеловать. Каталина не сопротивлялась, только густо покраснела и смущённо опустила глаза, а потом, устремив взволнованный взгляд в сторону носилок, поинтересовалась:
– Сеньора не умрёт? Шаман действительно сможет её излечить?
– Будем надеяться, – вздохнув, ответил Санчес и, не желая задерживать товарищей, снова поднялся. – Только нам надо поторапливаться.
Носилки с раненной женой Корбо нёс сам, не доверяя свою ношу никому. Уверенно отмеривая шаги, капитан упорно продвигался вперёд, не давая передохнуть ни себе, ни другим. Но как он ни торопился, они не успели добраться засветло до деревни индейцев и вынуждены были остановиться на ночлег.
Путники развели огонь. Перекусив и перебинтовав раны, отряд погрузился в сон, а Корбо, устроившись возле Эстель, всю ночь тревожно прислушивался к дыханию любимой. Тэо будто опасался, что если он крепко заснет, ночные духи заберут её жизнь. Не успело солнце подняться из-за горизонта, как капитан вновь засобирался в путь, и уже через пару часов они наткнулись на разведчиков племени Эмбера.
Тэкода заговорил с воинами. Сначала индейцы явно не хотели подпускать к своей деревне чужаков, но взглянув на бесчувственную Эстель, они разволновались и неожиданно согласились. Аборигены повели чужеземцев незаметными, лишь им известными тропами, и буквально через час отряд, неожиданно вынырнув из леса, оказался на просторной поляне, омываемой живописным озером. На противоположной стороне водоёма, отражаясь в зеркальной глади воды, возвышались невысокие холмы, сплошь покрытые буйной растительностью. Озеро весело искрилось на солнце, поражая своей прозрачностью и чистотой, и на его дне можно было разглядеть каждый камушек. Стайки рыб, поблёскивая серебристыми чешуйками, пугливо шныряли в глубине, над поверхностью воды стремительно носились стрекозы, а изумрудные холмы чётко вырисовывались на фоне ослепительно синего неба. Вся округа дышала безмятежным умиротворением, и в этом удивительном месте и ютилось несколько десятков хижин, покрытых пальмовыми листьями.