– Хозяева пир пожелали, выглядишь хорошо. Подавать умеешь?
Опешила. Я выгляжу хорошо?! С боя вырвалась, в крови, взлохмаченная, зареванная, да сама смерть меня бы испугалась. А эта хвалит, не сарказм ли?! К кастрюле ринулась. Крышку схватила большую, перевернула. Смотрюсь в отражение и ахаю. Крышка из ошпаренных пальцев выпадает со звоном. Ахаю не от ожога, а он того, что я будто из ванны с пыльцой вылезла! Омут меня обновил?! Да и все рабыни тут довольно красивые, даже эта тетечка с румяными щеками вполне миловидная.
– Что ж ты себя не жалеешь, рабыня! – Ругается тетечка. – Обожглась? О–о, теперь куда тебя, однорукую?
– Все хорошо, – отвечаю с улыбкой и вызываю удивление.
Поставили меня на разнос воды, которой оказалось нужно всем и всюду. Черпаю из корыта, куда вода из трубы льется, да с таким блеском, будто это не вода, а источник святой и светлый. Все суетятся, и я с азартом работаю. По дороге перехватываю, что тетечка дает. То булочку, то что–то сладкое и сыпучее. Видимо, поняла, что я вновь прибывшая и очень–очень голодная!
Труд помогает забыть проблемы, невзгоды и терзания душевные. Вот и я думаю о воде да о том, чтобы никого не сбить с ног. В один чан наливаю, в другой, в третий.... Плиты нагревательные рядами, стряпня жарится, парится, тушится, продукты шинкуются… Жаром пышет отовсюду. Суета, но какая–то она позитивная.
Около рабыни остановилась, что месит рагу на противне двухметровом.
– Эй, а это кому все?!
– Кому, кому. Господам, кому ж еще?!
– Владыкам, – уточнила другая рабыня и усмехнулась.
Я чуть ведерко не выронила от такой новости. А кухарка посмотрела пристально и с подозрением.
– Они ж только пыльцой… – спохватываюсь. А думаю–то не об этом!
– Умная сильно? – Кривится рабыня рыжая, посыпая что–то в свой чан. – Тут все продукты из пыльцы Красного ириса. Ты с какого крыла к нам?
– С низшего мира она, – брякнула мимо проходящая. – Первый день.
– О, давно у нас таких не было, – потирает ладоши рыжая. – И сразу на праздник. Владык увидишь…
– Да не возьмет ее Рика, – брякнула тетечка. – Хоть и красивая, но волосы коротки. Они любят с длинными чтоб.
– Да и не умеет она подносить, и так видно, – поддакнула рабыня рыжая, злорадствует. – Может быть, когда – нибудь в следующий пир владык, лет так через десять, когда найдут еще желанное великой.
– Замолчи! – Раздался грозный рык за моей спиной. – Болтаешь много. А за запреты забыла. А ну пошла в угол!!
– Ну Рика! – Взмолилась рыжая.
– В угол!! – Рика оказалась непреклонна. Обернулась я к ней, та сразу мне улыбнулась, будто кнутом и не хлестала. – Освоилась?