Что уж говорить о Краснодаре. Слишком многое связывает меня, да и отчасти и вас с Сашкой, с веселым городом на берегу Кубани. Всё-таки - четырнадцать лет проработал я в тамошней ВНИПИГазпереработке, то есть, конечно, в её сибирском филиале. Работа, друзья, воспоминания о всяких забавных и не очень приключениях в разных теплых и заснеженных местах на свете с участием Эрика, Володи, Татьяны, Вити и других живых и нынче уже мертвых краснодарских приятелей. Но есть эпизод, который забыть невозможно. Мы сидели на кухне у Васьки, на девятом этаже их дома на улице Атарбекова. Вдруг оказалось, что Алёне нужны лучок, петрушка и укроп к салату. Я еще только начинал ездить в те края, поэтому сопроводил хозяина вниз на лифте без понимания ситуации. Но вот когда он нарвал все это на своих грядочках во дворе, с границей, обозначенной обрывком телефонного провода - я был сражен. Только когда мы уже вернулись к Алёне, за первым стаканом домашнего вина я убежденно сказал: "Кубань - не Россия!" И пояснил: "Чтобы в нашей стране вот так в открытую куркуль проклятый что-то развел? Да ни в жисть! Соседи должны не то, что раскрасть, а каблуком все повытоптать, чтоб не разводилось. И не надо мне ля-ля, что у них тоже есть. Они должны вас раскулачить - а вы ихнее с корнем!"
Самый, конечно, кайф в головном институте - это координационные конференции в бухте Инал. Это чуть южней, чем Фальшивый Геленджик, где мы с тобой и с пятилетним Сережкой были в сентябре девяносто третьего в санатории Военно-Морского флота. Отдыхающие каперанги и каплеи проводили вечера у телевизора, обсуждая потягушки ветвей власти, матеря персонально главнокомандующего и министра обороны, но и удовлетворенно вспоминая, что с долгами начальство недавно расплатилось сполна. Так что можно уже тогда было бы догадаться, что желающих пострелять по Белому Дому за приличное вознаграждение найти не проблема. Помнишь, как мы сидели вечером в парке - и вдруг, Бог знает откуда, мимо нас на уровне голов один за другим полетели нетопыри, штук сто, как нам показалось от неожиданности. Наш мальчик никогда ничего подобного не видел и даже не сообразил испугаться, только обалдело смотрел и потом спросил: "Дедуля, а кто это?" - Разъяснение про летучих мышек его, в общем, удовлетворило и он без осложнений отправился в кроватку, пересчитав и погладив, по обыкновению, перед сном своих пластмассовых уродов, которых он покровительственно называл: "Монстрики мои любимые!"
Я и в тот раз съездил в Инал на денек, в последний уж раз, когда оттуда за мной заехал Юра-"Малыш" на своем "Жигуле". Для газоперерабатывающей науки и ее проблем в переходный период я уже был, конечно, отрезанным ломтем. Но так хотелось еще раз встретиться с Татьяной, Юркой, Сережей, Володей из Гипровостокнефти и Геной из СибНИИ НП. Много лет мы вот так встречались в сентябре на берегу бухты, делились всякими новостями и тем, что считали своими удачами, травили по вечерам байки за сухим винцом в домишках институтского пансионата, купались при луне в море и договаривались о новых работах за сигаретой, пока обсыхали на деревянных топчанах. Чертов рынок многое поломал, да и мы не сильно помолодели за эти двенадцать лет, но Татьяна, по слухам, все еще проводит международные, с украинским и киргизским участием совещания каждую осень, урывая для этого время и силы от личного бизнеса. Мне уж там не побывать, а хотелось бы всех встретить напоследок. Ну, кто жив, конечно. Не суждено.