Взяв ручку, я вписывала свое имя в строке, снова и снова, до тех пор, пока все двадцать страничек контракта не были подписаны.
— Пожалуйста, не присылай нам никаких денег. Мы не нуждаемся в них.
Мать рассмеялась, фальшиво.
— Ты такая же, как и они, — она с отвращением оглянулась вокруг. — И как ты можешь серьезно рассуждать об этом, когда живешь в такой дыре?
Крис вздрогнул, я осознала, что это оскорбление сильно задело его. Мой дедушка был очень старомодным человеком, тем, кто считал долгом быть кормильцем в семье, потому что он мужчина, а Кейт и я — женщины.
— Для нас это не дыра, — мой голос привлек ее внимание ко мне. — Мы счастливы здесь, поэтому спасибо за твою заботу, но нам действительно ничего не нужно, — я встала, и Кимберли тоже поднялась на ноги. — Спасибо за визит. Больше никто из нас не побеспокоит тебя снова. Но, если ты все — таки решишь, по ошибке, отправить нам деньги, я просто попрошу банк вернуть их обратно моей матери.
Ее губы угрожающе сжались.
— Сука.
— Кимберли, — закричала Кейт.
Я даже не дрогнула. Казалось, ее фальшь передалась и мне. Какая мать, такая и дочь, и все дерьмо в придачу.
— На этом все? — спросила я спокойно.
— Нет. Не все, — тут она обернулась к своей спутнице. — Я бы хотела сделать фотку с ней. И изобрази счастье. Я собираюсь показать это мужу, пусть знает, что мой драгоценный ребенок живет в хорошем месте, и что мы разрушим ее жизнь, если правда выплывет наружу.
Не сказав ни слова, я взяла телефон из ее рук, и встала рядом с ее спутницей.
— Мэм, прошу улыбнуться.
Я подняла высоко телефон, улыбнулась и сделала селфи. Это было очень легко, спасибо за фальшивую частичку внутри меня.
И только после этого, она ушла, оставив после себя пустоту.
Я смотрела, как моя мать уезжает, на чрезмерно дорогой машине, ощущая опустошение и…
Я услышала голос бабушки:
— Ох, Крис.
Я обернулась, обеспокоенная дрожью в голосе Кейт. Моя бабуля не плакала, но в глазах дедули стояли слезы, и это раздавило меня.
Я увидела все на его лице, увидела, как он обвинял себя в том, в кого превратилась моя мать, увидела, как он не мог понять, каким образом его собственная плоть и кровь могла поступить так с ними.
И Кейт, моя любимая, сильная бабушка…
Я видела, как она, пытаясь успокоить своего мужа, желая забрать всю его боль и впитать ее в себя.
И все из — за того, что моя мать была такой бессердечной.
Подбежав к ним, я обняла Криса и Кейт.
— Простите меня, — у меня полились слёзы, и пустота происходящего начала отступать. — Простите за то, что вам снова пришлось с ней встретиться ради меня.