— Кассия, мне нужно, чтобы ты кое — что подписала.
Сердце подпрыгнуло к горлу, когда Кимберли передала мне пачку документов. «Бумаги на удочерение», — подумала я, будучи уверенной, что столь прекрасная женщина, как мама, не будет одинокой. Сейчас она была замужем, и ее муж, наверно, хотел удочерить меня, чтобы мы могли жить одной семьей.
Я уже собиралась прочитать контракт, когда Кейт поинтересовалась:
— Что это?
— О, просто трастовый фонд для нее, взамен на ее соглашение о молчании.
Последние слова стали для меня ударом под дых, и я опустила контракт обратно на колени.
— Соглашение о неразглашение чего?
Я не могла понять, что должна хранить в тайне, быть может, диск «Пятьдесят оттенков серого», который хранился у меня под кроватью.
— В документах все указано, — ответила моя мать, продолжая улыбаться странной улыбкой.
— Просто скажи это вслух, Кимберли. Что там написано?
— Ты не могла бы прочитать…
— Кимберли!
Мать побледнела.
Я тоже была в шоке — мне никогда не приходилось слышать, чтобы Кейт повышала голос.
Странная улыбка исчезла с лица Кимберли.
— Вот так значит? — она не стала дожидаться ответа Кейт. — Хорошо. Этот контракт позволит Кассии получить сто тысяч долларов, взамен на обещание никогда не контактировать со мной, и не рассказывать не одной живой душе о родстве между нами. Как только она подпишет это, мы будем мертвы друг для друга.
Она ни на секунду не отрывала взгляда от Кейт, и в этот раз я осознала, что странного было во всем происходящем.
По факту, ничего странного в этом не было.
Ее улыбка, ее тон, все с ее стороны казалось странным, потому что она была бессердечной.
Кимберли Дрезден была напрочь лишена чувства любви, и я никогда не встречала таких людей как она, до сегодняшнего дня.
— Ради Бога, Кимми, не говори так, — Крис подошел к нам сзади, и я никогда не видела такого разочарования на лице дедушки. Рядом со мной Кейт резко вздрогнула, и я поняла, что она увидела то же самое, что и я.
Нам всем было обидно, но моя мать… так и оставалась странной. Странная незнакомка, которая смотрела на Кейт и Криса так, будто они не ее родители, вырастившие ее, любившие ее. По факту, моя мать вела себя так, будто их вообще не существовало. Посмотрев на меня с выгнутой бровью, спросила:
— Так ты собираешься подписывать или нет?
Я вспомнила все дни, когда мечтала о встрече с ней, вспомнила, как воображала всё, чем мы станем заниматься вместе, как мать и дочь. Я вспомнила, как рассказывала об этом Кейт и Крису, и задумалась, было ли это причиной, что они организовали эту встречу, зачем они опять позволяли обижать себя.