Потом она покачала головой.
– Никак не привыкну к тому, что ты так хорошо говоришь по-английски.
– Спасибо, – ответила я и, вспомнив, что сказал мне Этан в машине, добавила: – Этан помог мне подтянуть его, когда был в Исландии прошлым летом.
– Конечно. Он хороший мальчик, – сказала тетя Мэри и вдруг посерьезнела, снова смерив меня взглядом: – Мне очень не хочется, чтобы ему причинили боль.
Я посмотрела в ее большие карие глаза.
– Мне тоже этого совсем не хочется.
И в тот момент я говорила искренне.
Клянусь.
* * *
– Она такая тихая.
Я могла разобрать слова, но не понимала, откуда доносится голос. И где находится моя комната. И весь дом. Не понимала удивительного спокойствия, которое, казалось, пронизывало все вокруг. Не было слышно ни гудков машин, ни грохота лифта или тележек для обслуживания номеров, которые вечно везут куда-то по безликим коридорам. И тогда я сказала себе, что сплю, что все это только сон.
– Перелет был долгим. Она наверняка устала, – произнес другой голос, и я вдруг вспомнила: тетя Мэри. Маленький белый фермерский домик с большой рождественской елью.
Этан. Исландия. Хульда.
Я играю роль исландской ученицы по обмену, которую зовут Хульда.
Откинув одеяло, я села на кровати. Солнце слишком ярко светило сквозь белые кружевные занавески, висящие на окнах. На меня словно падали лучи прожектора, и я знала, что должна сбежать, выбраться отсюда, пока никто не присмотрелся ко мне получше и не начал задавать слишком много вопросов. К этому времени уже наверняка стало известно, что я не прибыла в Нью-Йорк, и меня начали искать. Если они выйдут на Хульду, то найдут и Этана. А если найдут Этана, найдут и меня.
– Хульда! – позвала тетя Мэри из-за двери. – Отлично. Ты проснулась. Спускайся вниз, дорогая. Все уже ждут.
– Хорошо… я… как это – все?
Оказалось, я только думала, что познакомилась со всей семьей Этана.
У Клинта и Мэри была младшая сестра, а у нее – двое близняшек, на год младше Эмили. Девочки одновременно уставились на меня. Что-то жутковатое, как из фильма ужасов, было в том, как они синхронно наклонили головы и хором спросили:
– Мы тебя знаем?
– Нет. Извините. Просто лицо такое, – ответила я и продолжила пробираться сквозь толпу.
У старшего брата Клинта было три дочери, две из них – замужние, одна даже с ребенком. Все имена и лица перемешались у меня в голове. Кухня начала расплываться от улыбок, объятий и тарелок, полных яичницы, бисквитов и подливы. Как много подливы. Меня слегка затрясло.
– Хульда, может, расскажешь нам о своей семье?
Я услышала вопрос, но не знала, кто его задал.