Он потерял третью жену в этом году – от той же лихорадки, что забрала Айвена и Джетри, – и не делал тайны из того, что выберет другую к Адвенту. Зачем платить уборщице за работу, которую жена будет делать даром? И, кроме того, жена ведь – это больше, чем просто бесплатная уборщица, не так ли? Нив увидела, что он смотрит на девушек в церкви, как будто они были его собственной коробкой конфет – эники-беники, какую бы мне сейчас съесть? – и почувствовала, что буравчики его глаз останавливаются на ней слишком часто, чтобы не обращать на это внимания.
Его зрачки всегда казались ей крошечными, словно нарисованными, точками.
Она говорила себе, что ей не о чем беспокоиться. Спир любил говорить, что красивые девушки становятся трудными женами. Это знал по личному опыту и даже как-то сказал во всеуслышание: «Красота – наслаждение для глаз, а в спальне, в конце концов, темно. Но попробуйте-ка притвориться, что ваш ужин не подгорел, или ваш дом содержится в чистоте, и ваши дети ухожены».
В сущности, этот божий человек предлагал мужчине закрыть глаза и представить себе жену какого-то другого человека, пока он пыхтит на своей собственной бедной домашней рабыне.
Нив ненавидела его, и ей было искренне жаль ту, которая получит его подарок сегодня утром, но она не думала, что это будет именно она. Она знала, что красива, и если прежде у нее никогда не было причин быть благодарной за красоту, то сейчас, возможно, придется признать, что все бывает в первый раз. Может быть, именно ее он воображает в темноте – от одной этой мерзкой мысли уже можно было задохнуться. Но она не станет той, за кем он начнет ухаживать.
Просто не станет.
Она оделась. В хибаре было холодно; ей рано пришлось научиться искусству одеваться быстро. Вот вымыться быстро куда труднее, надо сильно постараться, чтобы хоть как-то справиться. Нив старалась, бог знает почему. По крайней мере, тазик еще не покрылся инеем. Это начиналось в январе и продолжалось до апреля. Тем не менее, вода в тазу была близкой родственницей льда, и Нив дрожала от холода, когда надевала чулки и нижнюю юбку, киртл, платье, фартук с кучей карманов и старые, унылые ботинки. Даже онемевшими пальцами она всего за минуту собрала в узел свои блестящие пшеничные волосы и повязала их платком цвета грязи.
А что потом? Она посмотрела на дверь. Обычно утром она первым делом шла в курятник – не то чтобы ее печальная курочка Пышка могла хоть что-то снести, но Нив все равно всегда проверяла. А вот сегодня она засомневалась, прекрасно зная, почему. Ей было интересно, что там на крыльце.