К тому времени все узнали, что Мечтатель проснулся.
В портовом городе народ украшал дома и улицы. Мягкая мишура оплетала обе стороны главной улицы. Подоткнув юбки, дамы залезали на стремянки и тянулись, чтобы повесить поплавки от рыболовных сетей и старые безделушки из поцарапанного зеркального стекла. На каждой двери был венок и красная ленточка, и горбун Скут Финстер переходил от магазина к магазину с трафаретами и ведрами, рисуя картины на стекле искусственным снегом собственного изобретения.
Портовые жители любили Рождество, и, чего таить, любили его, как язычники. Они хотели танцевать и пить, надевать огромные маски святых и пугать детишек. В отличие от Первых Поселенцев, происходивших от «харисов» и вступавших в мир, как они говорили, со сложенными в молитве руками, прибывшие позже в основном вели свой род от «джессианцев», остроглазых народов, помнивших старый язык и древних богов и с легкостью, как летние платки, надевавших и снимавших благовоспитанность. Но жизнь здесь была трудна, а их мифы были темны, и большую часть времени церковь должным образом сдерживала их.
– Доброе утро, девица, – Скут обратился к Нив, когда она шла мимо него на фабрику. – Нашла подарочек на крыльце в это дождливое утро?
Его улыбка казалось искренней, и Нив догадалась, что он еще не знает. Торговка рыбой, стоявшая позади него, однако, прикусила щеку, выражая взглядом нечто среднее между жалостью и завистью. Так Нив догадалась, что все уже известно.
Она не ответила. Солгать, сказав «нет», она не могла. Но и заставить себя признаться тоже не могла – по крайней мере, не выдав свои чувства, чего делать было никак нельзя. Девушкам полагалось радоваться, что кто-то захотел их взять, словно они котята в корзине, и всех оставшихся к концу дня утопят в пруду.
Скут неверно истолковал ее молчание.
– Ну, может, призраки твоих мальчиков разогнали всех женихов, – сказал он ласково. – Это единственное объяснение, медовая моя.
Нив пробормотала что-то в ответ, хотя потом не могла вспомнить, что именно сказала. Опустив глаза, она продолжила идти. Сворачивая в переулок, девушка оглянулась и увидела, как торговка что-то прошептала на ухо горбуну, и тот с грустью посмотрел ей вслед, как на котенка, которого уже погружают в воду.
Была ли она котенком?
Нет.
Потому что собиралась отказаться.
– Что-что ты собираешься сделать? – удивилась Келлег Бейкер, когда Нив все рассказала ей.
Это было в первой половине дня, и они сидели со своими пяльцами в длинной комнате и вышивали. Все девушки краснели и мурлыкали, кричали и злорадствовали, плакали и дулись, как Нив и предполагала. Ирен получила от своего возлюбленного кружево, Камилла – гребень. Слишком прямая спина Мэй намекала на ее горестную участь, в то время как Дейзи Дэрроу получила подарки сразу от трех поклонников, да еще и шикарную драку в придачу, когда, столкнувшись в полночь на крыльце, они пустили в ход кулаки.