Я отмахиваюсь:
– Флинн, он не такой уж прекрасный. Я видела его два года назад и могу утверждать, что у нас здесь намного лучше, чем там. Тут можно пить эгг-ног[14] хоть каждый день! Тут есть горячий шоколад с палочками-леденцами и эти зефирные тортики с маленькими красными крапинками.
– Я уверен, что все это у них тоже есть. Вот увидишь. Однажды ты уйдешь отсюда, – сказал он, и это прозвучало как предостережение. – Ты перестанешь верить.
Слезы застилают мне глаза:
– Только не я. Я никогда не перестану. Никогда-никогда.
Он упрямо качает головой:
– Однажды перестанешь и забудешь о нас.
– Перестань так говорить!
– Все правильно. Ты должна это сделать.
Мне не нравится выражение его лица, грустное и незнакомое. Мы никогда раньше не говорили ни о чем таком. Мне не нравится, что я при этом чувствую, все слишком реально. Я вытаскиваю из кармана дрозда и протягиваю Флинну.
– Вот, – говорю я. – Счастливого Рождества.
Он поднимает птичку вверх к лунному свету и разглядывает ее.
– Это твоя лучшая работа, – отвечает он. Большего комплимента от эльфа не дождешься. – Он прекрасен.
– Спасибо.
Я и глазом моргнуть не успела, как он дотронулся до моей щеки. Так быстро могут только эльфы. Убрал волосы мне за ухо. Я судорожно вздохнула. Это происходит на самом деле?
Я наклонилась ближе, закрыла глаза, подставила губы. И ничего.
Открыла глаза:
– Э… я думала, ты собирался меня поцеловать?
– Я… я не могу.
– Почему нет?
Он сомневался, но все же ответил:
– Я не хочу никому делать больно.
– Ты не сделаешь мне больно, – ответила я.
Флинн покачал головой. Я вижу, что он тверд в своем решении. И его ответ – нет. Поэтому я выкладываю свой козырной туз. Единственное, на что эльф не может ответить отказом: – Это мое рождественское желание, Флинн.
Он открывает рот, чтобы что-то сказать, и тут же закрывает. Он пытается не улыбаться:
– Как это ты всегда находишь способ получить то, чего хочешь? Не отвечай. Просто закрой глаза, – просит он, прежде чем я успеваю возразить.
Я подчиняюсь.
– Итак, Натали?
– Да?
– Это не тебя я боюсь ранить.
Я еще не до конца осознала смысл его слов, когда он поднял мой подбородок и коснулся своими губами моих. Губы Флинна не такие холодные, как я представляла, – они теплые. Он теплый. Очень теплый, но почему он дрожит? Когда я снова открыла глаза, чтобы спросить, он уже отвернулся.
– У меня тоже кое-что есть для тебя, – сказал он.
Я протянула руку в перчатке, и он уронил мне на ладонь клочок бумаги и исчез, оставив меня в сомнении, а не выдумала ли я все это? Когда живешь в таком месте, порой сложно отличить магию от собственных фантазий.