Половина, если не больше, собеседований заканчивалась на вопросе о прежнем месте работы. Собеседники (или, может, лучше назвать их «собеседующими»?) резко утрачивали интерес к Алексею, каменели лицами, холодели взглядами и выдавали общепринятое вежливо-безучастное: «Спасибо, мы вам перезвоним». Разумеется, никто не перезванивал. Если же беседа благополучно «переваливала» через этот вопрос и собеседование продолжалось, то радоваться было рано. В ряде случаев собеседники «вдруг» вспоминали, что им нужен не начальник гаража и не менеджер, а водитель или диспетчер. Тогда собеседование прекращалось по инициативе Алексея. В водители он идти не собирался, понимал, что из водителей никуда подняться не сможет. В лучшем случае станет бригадиром, не более того. И впредь, если попробует сменить место работы, станет натыкаться на вопрос о том, почему он с его высшим (пусть и «непрофильным», но все же высшим) образованием и его опытом пошел в водители.
Иногда события развивались еще «кучерявее». Это случалось на собеседованиях в небольших компаниях, которые проводили их владельцы-руководители. Услышав об отбытии срока, они понимающе кивали и заявляли, что «для человека, прошедшего огонь воду и медные трубы» (как вариант «для человека, который зоны не боится»), у них есть «особое предложение». По их лицам сразу становилось ясно, какого рода это предложение. Алексей вежливо благодарил и уходил. Обратно за решетку ему не хотелось совершенно.
Ну а если собеседование, несмотря на все препоны, доходило до конца, то в конце вдруг выяснялось, что, подавая объявление, некто, именуемый «наш сотрудник», ошибся и подал не в тот «зарплатный» раздел. На самом деле зарплата в два раза меньше, причем половина ее выдается «в конвертике»… Тоже не вариант.
Среди множества полезных контактов, которыми Алексея снабдили перед выходом на свободу, были телефоны людей, могущих «слепить любой документ за недорого». Велик был соблазн обзавестись липовой трудовой книжкой и вообще не светить нигде свою истинную биографию. Москва большая, да и изменилась она за время отсутствия Алексея довольно сильно. Со всех сторон изменилась, во всех смыслах. В том числе претерпел большие изменения и рынок транспортных услуг. Одни компании обанкротились, другие слились, третьи раздробились, сотрудники перемешались… Все было новым, обновленным, незнакомым. И, честно говоря, не всегда понятным – Алексей выпал из ритма, но рассчитывал быстро в него войти. Но только честным, прямым путем, несмотря на все соблазны.
Иногда руки не то чтобы опускались, а ноги не то чтобы подгибались, и не то чтобы нападала апатия, а просто мелькала в голове капитулянтская мыслишка о том, что он хочет слишком многого и что пора бы уже поумерить аппетиты и снизить запросы. В конце концов, диспетчером в гараже работать куда приятнее, чем грузчиком. Особенно остро эта подлая мыслишка сверлила мозг при разгрузке фур, «перестоявших» на таможне. Овощам и фруктам свойственно портиться при неправильном хранении. Из-за путаницы в документах или по каким-то другим причинам некоторые фуры приходили с таможни не с товаром, а с гнилью. Но разгружать-то все равно надо, куда деваться? Ничего, сначала до печенок пробирает, а потом, как принюхаешься, так и не замечаешь. Только удивляешься, возвращаясь домой, почему от тебя все встречные шарахаются и морщатся брезгливо. Идешь уставший, а подлая мыслишка вгрызается все глубже и глубже… Но стоит только подумать про Ингу, представить, как она обрадуется, если он сдастся и поставит на себе крест, как мыслишка исчезает, словно ее вовсе не было, спина распрямляется, прибавляются силы, крепнет пошатнувшаяся было уверенность в себе. Человек способен сделать ради кого-то или ради чего-то очень многое. Но еще больше, наверное, он способен сделать назло кому-то или вопреки всему. Не только Инга, весь мир бросил вызов Алексею, и не было у него другого выхода, кроме как победить.