– Помню-помню! – подхватил адвокат. – Сто пятьдесят девять – четыре, верно?
– Сто тридцать первая – один.
– Точно! – Владимир Ильич звучно хлопнул себя ладонью по лысине. – Сто тридцать первая – один! А у потерпевшей была такая редкая фамилия на букву П…
– Пионтковская.
– Да-да, она самая! – кивнул адвокат. – А вы, насколько я помню, несмотря на все мои старания, получили шесть лет, верно?
– Именно так, – подтвердил Алексей. – Несмотря на все ваши старания.
– Вышли по УДО? – уточнил Владимир Ильич, притворяясь, что не заметил иронии.
– Да.
– И снова нуждаетесь в услугах адвоката? – оживился Владимир Ильич. – Что ж, на ваше счастье, я сейчас имею немного свободного времени…
Судя по толстому слою пыли на принтере, «свободного времени» у Владимира Ильича было много.
– Нет, я хотел бы поговорить о том старом деле, – сказал Алексей.
Взгляд Владимира Ильича стал настороженным, а левая рука скользнула под столешницу, явно к потайной тревожной кнопке.
– Не волнуйтесь, пожалуйста, я пришел не для того, чтобы сводить счеты или высказывать претензии, – поспешил успокоить Алексей. – Я всего лишь хочу… хм… проконсультироваться по поводу моего дела.
– С адвокатами обычно не сводят счетов, – проворчал Владимир Ильич, – мы же никому не делаем зла, только хорошее… – Левую руку он продолжал держать под столом и смотрел все так же настороженно. – Что же касается консультации по поводу старого, уже «отсуженного» дела, то тут я вас не понял. Какие могут быть консультации? Если вы считаете, что я плохо старался…
– Что я считаю – это мое дело, – жестко сказал Алексей. – Я же сказал, что пришел не для того, чтобы сводить с вами счеты. Мне нужна консультация. Сколько вы берете за консультацию?
– За устную пять тысяч! С рассмотрением документов или без рассмотрения, цена одна и та же.
Алексей не ориентировался в стоимости юридических услуг, но по выражению лица Владимира Ильича понял, что тот нарочно запросил много, явно в надежде на то, что нежелательный клиент возмутится и уйдет несолоно хлебавши.
– Хорошо, пусть будет пять тысяч, – Алексей достал из бумажника красно-оранжевую купюру и положил на стол. – Вы помните обстоятельства моего дела или напомнить?
– Прекрасно помню. Я советовал вам признать вину и…
– Я имею в виду улики, – перебил Алексей. – Улики и показания «потерпевшей».
– Помню. Неопровержимые были улики. И к показаниям потерпевшей невозможно было придраться. Выход у вас был только один – надеяться на смягчение приговора, а не на оправдание. Вы это хотели услышать?
– Нет, не это. Я хотел бы, чтобы вы, как человек, изучивший мое дело, и опытный юрист, ответили мне на один вопрос. Если абстрагироваться от всего и рассмотреть мое дело как каверзную юридическую задачу…