– Лиза!
– Папа!
– Лиза!
– Папочка!
– Лиза!
– Как долго…
– Как долго…
– Папа!
Голос у Лизы и впрямь был глубоким и богатым. Слово «папа» она каждый раз произносила с новой интонацией: то просто радостно, то радостно-недоверчиво (неужели это ты, папа?), то как-то еще, но все равно с радостью. Голос изменился, а вот волосы у Лизы пахли точно так же, как в детстве, и смотрела она так же – восторженно и доверчиво. Смотрела в глаза, улыбалась, гладила по щеке, сначала осторожно, а потом все смелее и смелее, прижималась. Алексей не отрываясь смотрел на дочь, гладил ее, целовал и краем уха слышал, как Инна деловито стучит посудой, накрывая на стол. Инна всегда умела вести себя естественно и делала именно то, что нужно делать в этот момент. Не мешала, поскольку сама уже встретилась с мужем по полной программе, и без дела не сидела. Долгожданный семейный ужин… Через столько лет… Страшно было даже вспоминать, через сколько именно, но Алексей все же вспомнил, сосчитал, «взвесил» и с радостью подумал о том, что отсчет «плохого» времени в его жизни закончился несколько минут назад и, вообще, все плохое в его жизни закончилось. Впереди будет только хорошее. Иначе и быть не может, ведь у него теперь есть все, чего может желать человек…
Лиза что-то говорила, но смысл ее слов доходил до Алексея не полностью. Эмоции захлестывали, слова мешались в голове, голова от всего происходящего кружилась, время то казалось остановившимся, то стремительно мчащимся…
– Ты знаешь, я так же люблю хватать со стола, как и раньше, – в доказательство Лиза схватила с тарелки кусок ветчины и с преувеличенным испугом посмотрела на мать. – И забываю мыть руки перед едой. Иногда…
– Хватай, – улыбнулась Инна. – Сегодня можно, сегодня все можно. Такой уж сегодня день…
– Если уж мама разрешает… – Алексей подмигнул дочери и тоже взял ветчины. – О, как вкусно!
– Вкусного будет еще много! – предупредила Инна. – Так что не спешите наедаться. Лучше помогите поскорее накрыть на стол.
Помогали так активно, что разбили две тарелки. Почти одновременно, одну за другой. Инна посмотрела на разлетевшиеся по кухне осколки, посмотрела на виновато застывшего Алексея и Лизу, уже стоявшую с веником наготове, и сказала:
– Погодите-ка. Я тоже хочу.
Взяла первую подвернувшуюся под руку тарелку, с размаху ударила ее о пол и удовлетворенно констатировала:
– Вот теперь все. Можно подметать.
И снова посмотрела на Алексея. Со значением, так, будто хотела сказать ему что-то очень важное, причем тайно от дочери. Алексей кивнул, подтверждая, что все понял. Плохое ушло из жизни вместе с этими тарелками, с осколками, которые сейчас сметает Лиза. Разбитые тарелки – своеобразная жертва. Пусть больше ничего плохого не произойдет. Пусть не будет в жизни большего горя. Белая полоса начинается, и пусть она длится вечно!