– Тьфу-тьфу-тьфу! – сплюнула через плечо Инна. – Что ты несешь?! Постучи по своему деревянному лбу! Нет, ты не смейся, а постучи! А жаль, что нельзя памятник… Ставят же разные прикольные фигуры и в Европе, и у нас… Ингусик, а точно нельзя? Есть такой закон?
– Алексей! – Инга картинно заломила руки. – На один знаменательный момент накладывается другой! На твоих глазах меня в первый, и очень надеюсь, что в последний, раз в жизни поставили в тупик вопросом, относящимся к действующему и недействующему законодательству! Присутствующие обязуются под страхом немедленного облысения хранить perpetuum silentium, вечное молчание!
– Ну, мне-то, положим, лет через пять эта кара будет совсем не страшна… – сказал Алексей, проводя ладонью по лысине.
– Ирония судьбы, Леша, очень часто проявляется в фамилиях, – назидательно заметила Инга. – Князевы, Богачевы и Казначеевы живут в бедности, Генераловы умирают сержантами, Котовы страдают аллергией на кошачью шерсть, а Непейпиво других напитков, кроме пива, знать не хотят! Так что в лысом Кудрявцеве нет ничего удивительного. А что касается памятников, то какой-то соответствующий закон непременно есть. Или правила. Иначе бы утыкали этими памятниками всю Москву, пройти бы нельзя было.
– А жаль! – вздохнула Инна. – Бронзовый Леша чудесно смотрелся бы здесь. И ленточку можно было бы на ногу привязать. На счастье… Жаль!
Как хорошо, как замечательно, когда тебе приходится жалеть лишь о том, что нельзя поставить памятник любимому мужу на московской улице, прямо на том месте, где вы когда-то познакомились! Как хорошо, что есть муж, есть дочь, есть сестра! Как хорошо смотреть на их счастливые, улыбающиеся лица, такие родные, такие красивые лица, и чувствовать себя абсолютно счастливой! Счастливой до того, наивысшего предела, выше которого, кажется, ничего и не бывает, не может быть! Инна упивалась своим счастьем, купалась в нем, радовалась ему безмерно и время от времени спрашивала у кого-то или, может, у самой себя: «Неужели так бывает? За что? За что мне такое счастье?» Счастье было приятным, но в то же время каким-то незаслуженным. Его не пришлось добиваться, оно было дано сразу. Раз – и вот тебе счастье! Ощущение «незаслуженности» слегка горчило, но самую капельку. Даже, скорее, не горчило, а приправляло, оттеняло, подчеркивало вкус счастья. Да и разве в заслуженности дело? Дело в самом счастье. Инна была счастлива, и ей хотелось, чтобы все вокруг были счастливы. Инге же для полного счастья нужен был контраст, нужно было сознавать, что счастлива только она, а все остальные если даже и счастливы, то «не по-настоящему». «The devil is in the detail», – говорят англичане (дьявол в деталях).