Десятилетиями силовики отрабатывали сценарии разгона массовой демонстрации, сосредоточенной в одном месте. Это они умели делать очень хорошо, рихтуя рёбра дубинками и запаковывая людей сотнями в автозаки. Но что делать со стихийным бедствием, которое одномоментно захлестнуло весь многомиллионный город — никто не знал. Приходилось иметь дело с осиным роем, который вырвался на волю и теперь жалил со всех сторон.
В отличие от правоохранителей, Макс знал, что ему делать.
В свои тридцать восемь лет он был вполне успешным IT-шником, примерным хипстером и арт-ивентором. Инициировал выставки непонятного искусства в арт-барах, поддерживал съёмки укуренных короткометражек. И жизнь его была, как фруктовый кефир, пока он не решил, что его опыт, таланты и безупречная репутация могут послужить обществу. С верой в себя в прошлом году он решил выдвинуться независимым кандидатом на выборы в Мосгордуму.
Но система ему быстро объяснила, что он «чужой на этом празднике жизни». С выборов его сняли. Все попытки обжаловать незаконные решения в суде обернулись против него. Теперь уже его преследовали за неправильно заполненную налоговую декларацию и сокрытие доходов. Фруктовый кефир прокис.
Последующие шесть месяцев Макс провёл в фрустрации и депрессии, пытаясь рефлексировать свой опыт в каких-то новых концептуальных формах.
Так было до тех пор, пока однажды Макс не услышал, стоя на балконе, «Сталкер, защити мир от Зоны…»
Его реальность мгновенно заиграла новыми красками, в душе проснулся задор, будто гора с плеч упала. Выпив полбутылки рома, он решил приготовить свой арт-перфоманс.
Конечно же, ему очень хотелось отомстить Мосгордуме, которая так и осталась «запретным плодом», личным символом неприступности системы. Но сколько он не ходил кругами вокруг заветного здания, сколько не бродил по улице Тверской, осматривая соседние строения, всё никак не мог придумать, что к чему. Локация категорически не подходила для его замысла. Либо расстояния между домами было слишком большим, либо здания находились под углом.
Но дойдя до здания Государственной думы на Охотном ряду, его посетило озарение.
Конечно же, прямо перед фасадом Думы возвышалось массивное здание гостиницы «Four Seasons». Расстояние между фасадами зданий, через дорогу, составляло не более 60 метров. Это именно то, что надо!
Самым сложным казалось найти кого-то из знакомых, кто работал в гостинице и мог бы обеспечить доступ в здание, тем более, когда всё ограничено карантином. Но за три дня усиленной разведки на местности Максу удалось договориться с работниками хозчасти, которые за триста долларов согласились посодействовать будущему арт-перфомансу.