То есть, шестьдесят пятый год — это самый разгар геофизических изысканий в Западной Сибири. Ползут по Ханты-Мансийскому и Ямало-Ненецкому округам гусеничные тягачи ГТТ, тащат станки для бурения, заряды для взрывов, аппаратуру для записи отраженных подземными слоями волн. При них люди, конечно. Спецы-геофизики, бурильщики, ремонтники, водители. На прицепах всякое снаряжение, чтобы в тайге или тундре за триста кэмэ от всякой жилухи существовать и работать — бензин, палатки, продукт, спальники. У одного моего ленинградского знакомого на стенке фото висит — он молодой, у костра с топором в одной руке и с вынутым из прибора блоком в другой. Все веселятся — вот как Володя Коган топором усилитель чинит! А он отмахивается — мол, а чего, топором и чинил. Топор на костре раскаленный и он им вместо паяльника пользовался. Так если больше нечем?!
Нам это все с вами представить трудно. Как справедливо заметил Олег Куваев, не тот, который "Масяня", а тот, который "Территория", нас с вами на этих тракторных санях не было. А Володя Коган был. И Володя Шилов — тоже. Только первый так рабочим в партиях тридцать лет и проработал, а второй — только тот год академического отпуска. Но впечатлений тоже достаточно.
Вот однажды прибился к их партии хант. Нестарый, лет тридцати. По-русски говорит хорошо. Взяли они его рабочим на месяц, как местного жителя. Не с аппаратурой он, конечно, работал. Подай, принеси, круглое кати, плоское тащи, а в основном обед варил. Ребята не так, чтобы после дня работы в аппетайзерах нуждались, а суп, кашу, макароны — это у него получалось. Особым Дерсу Узалой или Улукитканом, чтобы в тайге и тундре каждую кочку знал да комара в глаз бил — это он не был. Да ведь, если детей насильно в двенадцать лет из стойбища забирать и до восемнадцати держать в интернатах, обучая наукам белого человека — так откуда мудрому сыну Природы взяться?
Хантыйские и ненецкие восстания, продолжавшиеся по самый сорок четвертый год, связаны ведь именно с этим, с нежеланием туземцев отдавать деток в русские интернаты. Так-то что уж у них там особо коллективизировать, у охотников да рыбаков, землю отнять, как светловский герой про Гренаду мечтает — так надо знать, куда ее потом девать? Вот как нефть открыли — так вопросов не стало. Есть у меня приятель, Феликсом зовут, давно только я его из виду потерял. Вроде бы он сейчас в Бремене и даже и врачует, подтвердив докторский диплом. А тогда он был главным психиатром Нижневартовского района и много времени проводил в национальных поселках. Евреям всегда больше всех надо — загорелся Фелик идеей спасения народа вахских ханты от алкоголизма, авитаминоза и вообще вырождения под влиянием контактов с Великим Старшим Братом. Основная идея была — создание резервации, куда всем нехантам вход воспрещен, в северовосточной части района, вокруг поселка Ларьяк, где когда-то райцентр и был. Потому, что любой вертолет, от хантов возвращаясь, обязательно везет в обмен на спирт, как писал Фелик в своей записке, "легких груз мехов и тяжелый — рыбы".