. Но вот тогда мы не додумались.
Кстати Володя Кульков где-то в эти месяцы съездил в Москву в отпуск. Побывал у моей Лины, посмотрел на растущего сына и, по необъяснимой для меня причине, заморочил ей голову трепом о прифронтовой полосе и залетающих в Березовку «шальных пулях». Большого мне труда стоило объяснить жене, что никакие «шальные пули» сорок километров от Амура пролететь не могут. Ну, а ему я, конечно, выдал по полной за его хлестаковщину. Скажем честно, что он после этой поездки затосковал еще больше.
У меня все шло более или менее нормально. С вполне нормальными неприятностями тоже. Ну, скажем, на моей обязанности была среди прочего проверка слива горючего из приходивших по жэ-дэ цистерн. То есть, надо залезть на цистерну и после откачки открыть лючок и посмотреть, а лучше померить — много ли осталось. Должно было оставаться совсем мало. Дело это было мне хорошо знакомо еще со времен работы в восемнадцать лет оператором на заводе синтезспирта.
И вдруг приходит телеграмма, я сам и получал, что при пропарке слитой у нас цистерны на специальном узле вблизи Ангарска обнаружилось много неслитого автобензина, литров, помнится четыреста. То есть, больше двух бочек. «Ты проверял?» — «Да, конечно. Но я помню, товарищ майор, что осталась маленькая лужица. Я же всегда тщательно…» Но мне не поверили, получил я взыскание, хотя сам-то думал, что тут обычная на железной дороге путаница. Сливали мы в ноябре, телеграмма пришла через два месяца. Вполне могла емкость за это время наливаться и сливаться у других, да и не раз. А в бумагах мы остались последними.
Ну, бывает. Не в первый и не в последний раз в жизни меня винят в чужой вине. Да наверняка и мои какие-то грехи в жизни списывались на других. Идеальный порядок бывает только в инструкциях, а по жизни бывает всякое. Но где-то в феврале был случай, когда я приболел ангиной, а тут пришел еще один груз бензина. Сливали ночью без меня, а утром я прихожу кое-как в штаб с замотанным шарфиком горлом. Спрашиваю нашу лаборантку Дину: «Сделали анализы?» Ну, какие у нас анализы, не Академия Наук, прямо скажем. Плотность ареометром, разгонка фракций по Энглеру, еще что-то. Дина, конечно, тоже не лабораторный асс, но баба неглупая, и свои инструкции знает и выполняет. «Так, товарищ лейтенант, тут разгонка…» — «Что разгонка?» — «Да ее нет. Все гонится при одной температуре, при ста семи градусах».
Интересное дело. Для бензина такое невозможно вообще. Если гонится при одной температуре, то это, видимо, какое-то индивидуальное вещество. Какое? «