Я не боюсь больниц, боятся здания, кажется мне глупым, но мне не нравится этот цвет. Было бы намного лучше, если бы у этих чертовых стен был совершенно другой окрас. Как можно меньше думая об этом, я ускорилась.
Нагнала я мужчину возле одного из каких-то кабинетов. Если он зайдет, то мне не удастся его уже выцепить. Если только не караулить его. Мужчина остановился возле двери, схватившись за ручку, его взгляд был прикован к бумагам в его руках.
Нужно начать разговор с чего-нибудь нейтрального… Погода? Работа? Нет! Все не то! Нужно перейти сразу к делу. Да, точно! Или лучше просто молча подойти?.. Может, он сам со мной поговорит и мне не нужно будет ничего делать… Бред! Ладно… так какая у меня там жизненная позиция? Больше думаешь — меньше решимости! Так что поехали…
Я быстрым шагом направилась к Томасу. Его задумчивый взгляд медленно поднялся ко мне. Увидев меня, он удивился. Сильно удивился. Очень сильно удивился.
— Вы! — я пальцем ткнула на маминого дружка. — Мне нужно с Вами поговорить!
Молодец, Рокки. Ты напугала бедного мужчину… Томас в недоумении на меня смотрел. Папки в его руках грозились вывалиться на пол. А он впечатлительный.
— Роккель?..
— Желательно в безлюдном месте, — продолжала я. — Мне есть что сказать!
Звучало это… не как примирительная речь. Неа… совсем не как она.
Но у меня есть хорошая новость: он меня узнал, а значит, это и правда тот самый Томас. Тот самый, от которого мама без ума, тот самый, который бесит меня лишь одним существованием в нашей с мамой жизни. Или бесил… Нет, все еще бесит… Но это можно перебороть. Я буду тренироваться.
Рука Томаса все еще лежала на ручке двери, поэтому, все еще не отрывая от меня шокированного взгляда, мужчина открыл дверь, приглашая меня внутрь.
Гордо подняв голову, я прошла внутрь. Доктор Хилл/Томас зашел следом.
— Роккель?.. Я удивлен видеть тебя… здесь.
— Да, я на самом деле тоже. Но я все-таки решила, что нам нужно поговорить. — Боги… как будто я ему делаю одолжение… Тоже мне, благодать сошла с небес… — И речь пойдет о моей маме. Но для начала я хочу быть уверенной, что наш разговор будет строго конфиденциальным, и не затронет чужие уши. И не дойдет до мамы.
— Как пожелаешь, — пожав плечами, ответил мужчина, идя к столу. Положив бумаги с папками, он сел на стул, смотря на меня. Я не садилась, а стояла на месте. Поняв, что я так и буду упрямо стоять, Томас/Хилл тоже встал со своего места. Выглядел он при этом растерянно. Он явно ощущает дискомфорт. Дождавшись, когда же он наконец-то найдет себе место (мужчина все-таки решил просто опереться на свой стол), я продолжила говорить.