Обычно, когда я нервничаю, рядом со мной находится Эвелин, чтобы успокоить меня, чтобы я сжимала ее и укачивала. Но впервые она с одной из медсестер, и я начинаю сожалеть о своем решении. Утром оно казалось мне великолепным. Всю ночь Эвелин кричала мне на ухо, сколько бы я ее не успокаивала. Словно она разделяет слова Уэса, и больше мне не доверяет.
Сьюзан — одна из самых добрых здесь медсестер — предложила присмотреть за Эвелин. Она сказала, что иногда мамочкам нужно побыть наедине с собой, поэтому я согласилась. Она заметно удивилась. Обычно, я никому не разрешаю позаботиться об Эвелин, но Сьюзан подставила руки, и я нежно передала ей Эвелин. Практически сразу моя дочь прекратила плакать.
Повисает оглушительная тишина, и все что я слышу, это слова Уэса: «Может быть это ты злодей в нашей истории… Может быть это ты злодей в нашей истории… Может быть это ты злодей в нашей истории…»
Ригэн отклоняется назад, пока ее стул не касается стула Ксандера. Он в Фэйрфаксе по неизвестной причине. Я знаю только то, что он слишком много со всеми болтает и находится тут дольше меня.
Ригэн не слишком тихо произносит:
— Чем занимаешься?
— Спокойно читаю. — отвечает он. — Тебе бы тоже не мешало попробовать.
— Ребята, — предупреждает медсестра, — потише.
Ригэн замечает, что я таращусь на нее. Ее стул громко скрипит ножками, отчего я вздрагиваю. Она кладет подбородок на спинку стула и смотрит на меня в ответ.
— А ты чем занимаешься?
— Смотрю на то, как ты болтаешь с Ксандэром.
— Сколько ты уже здесь? — внезапно спрашивает она.
— Уже давно, — кратко отвечаю я.
— Ну, сколько? — настаивает она, — Четыре года? Пять? Два? Скажи хоть примерно.
Если она так хотела завязать разговор, то ей стоило придумать что-нибудь получше. Во мне начинает закипать злоба. Я изо всех сил пытаюсь сдержать ее.
— Это тебя так волнует?
— Конечно. Месяц в этом месте равен десятилетию в тюрьме.
Я прикусываю кончик языка, чтобы не сказать то, о чем потом могу пожалеть. Очевидно, что мне не хочется с ней разговаривать. Но Ригэн стоит на своем и смотрит на меня.
— Как дела у дочери?
— Отлично.
— Где она?
Я выпрямляюсь и смотрю на нее.
— С медсестрой.
— Так значит Фэйрфакс не только место для больных головой, но еще и чертов детский садик. Как забавно.
Я не отвечаю.
— Нам следует сделать вывеску и повесить ее снаружи. Уже представляю, как это будет.
Она проводит рукой в воздухе, словно перед ней появляется радуга.
— Фэйрфакс: один раз в день мы превращаем ваших детей в сумасшедших.
Слова Ригэн идеально совпадают со словами Элис:
— В Фэйрфаксе ребенку не место.