Прежде чем выползти наружу, я оглянулся через плечо, чтобы в последний раз взглянуть на свою прежнюю жизнь.
Теперь Уэс стоял, ошеломленно глядя на размазанную по полу кровь.
Я приказала себе дышать полной грудью. Сейчас не время думать о нем. Я подняла руку. С трудом повернула дверную ручку. Дверь приоткрылась, и я выскользнула на заднее крыльцо. Мне потребовалось несколько минут, чтобы спуститься по ступенькам. По коже хлестали сильные струи дождя, смывая кровь с моих рук. Под моими ладонями хрустнули ветки и оцарапали кожу. Я едва заметила боль. Продолжал ползти, считая шаги.
Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…
Мои волосы упали на лицо, как черный занавес. Я начала говорить себе, что если буду продолжать двигаться, то моя жизнь будет такой хорошей. Такой, такой хорошей.
Я убеждала себя, что теплая субстанция, из-за которой моя пижама прилипла к коже, была просто дождем.
На мне не было крови.
Никакой боли.
Ничего.
Я в порядке.
Я громко напевала.
Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…
Двигаться было все труднее и труднее. Земля становилась все ближе и ближе. Кончики моих волос волочились по траве. Я начала напевать все громче и громче, пока не запела во весь голос.
Восемнадцать, девятнадцать, двадцать…
Машина была уже в поле зрения. Я нажала на кнопку разблокировки, но у меня не оказалось достаточно сил, чтобы она сработала.
Двадцать один, двадцать два, двадцать три…
Я должна была продолжать двигаться, но у меня уже начала кружиться голова.
На двадцать четвертом шаге мои колени подкосились, и я упала в большую лужу. Вода насквозь промочила меня, пронизывая до костей.
Мне казалось, что мое тело отчаянно борется за то, чтобы остаться в живых. Но что-то внутри меня сдавалось. Оно умирало.
Под моей щекой ничего не было, кроме темноты и прохладной влажной земли. Я в защитном жесте прижала ладонь к животу, напевая прекрасный гимн. Мои глаза начали закрываться. Я сделала последний вдох, прежде чем мой мир погрузился во тьму.
Май 2015
В отдалении раздавался детский плач.
Моя голова склонилась набок. Я с трудом приоткрыла глаза. Зрение было расплывчатым, как будто глаза застилала белая пелена. Я открыла веки шире, и мое зрение прояснилось. Плач тоже прекратился.
Бип, бип, бип…
К моему телу были подсоединены провода. Манжет, измеряющий кровяное давление, сильно сжимал руку. И я не могла найти источник шума.
Я увидела женщину в больничной форме, склонившуюся надо мной. Я вздрогнула, и она опустила холодную руку мне на плечо.
— Ты очнулась, — прошептала она. Ее губы растянулись в широкой улыбке. — Ты спала очень долго.