— Часто напеваешь?
Рэне вздрогнула, словно забыла, что я все еще здесь.
— Прости. Не знала, что делаю это.
— Мне это не мешает.
Рэне пожала плечами и продолжила выдергивать сорняки.
— Моя мать так постоянно делала. Полагаю, это происходит, когда я ухожу в себя или, когда испытываю сильный стресс. Это успокаивает.
Я кивнула. Думаю, я заслужила ее признание.
Рэне исподтишка взглянула на меня.
— Попробуй. Это работает. Поверь мне.
— В таком случае, я буду делать это круглосуточно, семь дней в неделю.
Слова просто слетели с моих губ. Я прикрыла рот рукой. Впервые я призналась кому-то, что моя жизнь не такая идеальная, как кажется. И их уже не вернуть назад.
Рэне не наклонилась ближе, не смотрела на меня голодным взглядом, жаждущим сплетен. Она просто улыбнулась.
— На этом заднем дворе не будет стресса. Ничто не будет беспокоить тебя. Все это твое.
— Мой рай.
— Точно, — она одарила меня теплой улыбкой, — а теперь, если хочешь, можешь помочь мне полить остальные растения.
Октябрь 2013
Я хлопнула дверью машины и побежала по дорожке. Я опаздывала. На добрых пятнадцать минут. Я была почти уверена, что Уэс сможет сделать это. Он, как обычно, задерживался в офисе. Мы должны были встретиться с подрядчиком, работающим над нашим домом. Уэс продолжал убеждать меня, что все идет как надо, но я в этом сомневалась. Клянусь, всякий раз, как только мы делали два шага вперед, то сразу же отступали на четыре шага назад.
Меньше всего на свете мне хотелось приходить сюда. Сегодня утром приехала тетушка Фло, она невысокого роста, но такая сучка. Она и раньше не была желанным гостем, а сейчас и подавно. Красное пятно на туалетной бумаге напоминало послание от моего организма идти к черту, будто он говорил: «Ах, да, насчет ребенка… Этого не произойдет. Удачи в следующем месяце!»
Хотя должна признать, что за последние несколько месяцев, в строительстве дома наметился прогресс. В нем появилось очертание европейского стиля, с эркерами перед входной дверью и белыми колоннами. Наружная сторона дома была отделана светло-серой штукатуркой.
Один из работников выкладывал камнями подъездную дорожку. Двойные входные двери были распахнуты. Несколько рабочих ходили туда-сюда и носили различные инструменты. Звуки молотков и дрелей были слышны повсюду.
Я осмотрелась, ища глазами главного подрядчика. Уэс сказал, его зовут Синклэр Монтгомери. Он поведал мне это за завтраком:
— Синклэр хороший парень. Думаю, он тебе понравится.
— Сомневаюсь, — ответила я.
Несмотря на то, что я не знала, кого ищу, понять, кто из них Синклэр не составило огромного труда. Перед входной дверью стоял высокий мужчина и беседовал с архитектором. Он был одет в черные брюки и белую обтягивающую рубашку с закатанными рукавами, обнажающими загорелые предплечья. Справа на рубашке была монограмма: «СТРОИТЕЛЬСТВО МОНТГОМЕРИ».