— Полина ничего не просила передать? — он постарался придать лицу и голосу выражение силы, уверенности, хотя получилось совсем другое: растерянность и безысходность, утрата всякой надежды на лучшее.
— Нет. Она не любила говорить о своей жизни. И вообще в последнее время была нервная, сердитая и неподступная.
Дальше разговор не клеился, словно невидимый барьер стоял между ними, который желания преодолевать у обоих не было; поэтому задерживаться в санатории Андрей не стал.
Пройдя по этажам, он вышел на улицу, глубоко вздохнул, окинул взглядом высотное здание, сверкающее, словно вымытое, белизной на фоне голубого неба, и пошел на «тропу здоровья» — маршрут, по которому они гуляли когда-то с Полиной. Вот аляповатый лучник, откуда они обычно начинали свой маршрут, вот источник номер четыре, где встречались у газетного киоска, вот скамейка под каштанами, где они целовались. А вот и ее улица, ее дом. Интересно, кто теперь живет в ее квартире? Ведь не пустует же она? Наверное, кому-нибудь сдала. Жилья нынче не хватает. И пожить, даже временно, в квартире со всеми удобствами желающих больше чем достаточно. А может, она дома? «Если дома, — подумал Андрей, — я теперь уже от нее ни за что не уеду». И его мысли снова лихорадочно завертелись по привычному кругу. «Здесь теперь я и в самом деле больше нужен, чем там, дома, где все устроены и обеспечены. Сад, словно чувствовал, перевел на жену, гараж — на дочь, которая вот-вот выйдет замуж за лейтенанта из училища тыла. А как же с Анной? Ведь столько лет прожито! И, если правде в глаза смотреть, она тоже мне дорога. Но она сама выбор сделала — пусть вот и занимается со своим кудлатым Шуриком, нянчит его. А без меня ему и к бабуле переходить не потребуется. Так все и устроится. Если даже Полины и нет дома, но она где-то здесь, в городе, я остаюсь. Я остаюсь! Конечно, придется вернуться за расчетом. Потом брать развод. Потом еще придется выдержать всего столько, что не приведи господь каждому. Однако волков бояться — в лес не ходить».
Дверь ему открыла молодая женщина, которая, судя по виду, лишь на немного была старше Полины и, что потрясло Андрея, необыкновенно похожа на нее: та же короткая стрижка, тот же темно-синий халат и рост.
— Вам кого? — выводя Андрея из недоуменного оцепенения, спросила она мягким голосом и сразу насторожилась, напряглась, чем выдала свое намерение защищаться от всяких расспросов.
— Мне Ермолину Полину Викторовну.
— Она не живет здесь, — ответила коротко, уверенно, однако с заметным интересом наблюдая за реакцией непрошеного гостя.