— А ты мне хотела сообщить еще какую-то новость. Говори, пока не поздно. — И прижался вместе с ней к решетке, уступая дорогу хлынувшей к автопоезду толпе.
— Я беременна, — тихо сказала Полина, касаясь губами уха Андрея.
Не предполагавший, что такой нерядовой будет ее новость, Андрей от неожиданности выронил портфель из рук и, лишившись дара речи, растерянно хлопал ресницами. В голове его вместе с радостной новостью возникало великое множество очень непростых вопросов.
А между тем помещение освободилось от пассажиров: через какое-то мгновение автопоезд повезет их к самолету. Времени для эмоций совсем не оставалось, и Андрей, понимая это, заторопился:
— Милая, что же ты не сказала раньше?
— Я ждала подтверждения. Теперь оно есть.
— Ну и прекрасно!
Андрей обнял Полину, крепко поцеловал и, чувствуя на губах ее слезы, рванулся к закрывающейся двери автопоезда, медленно начавшего совершать разворот в сторону летного поля.
Уже в салоне его, поставив портфель между ног, Андрей облегченно вздохнул то ли от радостного сообщения Полины о ее беременности, то ли оттого, что успел и не отстал от пассажиров своего рейса.
А потом, уже в самолете, сидя у окна, он с болью смотрел на заснеженные горы, за которыми оставалась его любимая женщина, которая должна стать в будущем году матерью его ребенка. Лицо его горело. В ушах то пропадал, то возникал какой-то шум, но мысли работали беспрестанно, пытаясь решить великое множество вопросов.
Но вопреки самым трудным из них, постепенно набирая силу, преобладающими стали мечты о здоровом, крепком мальчугане — мечте его жизни. Наконец они захватили Андрея полностью, как и в тот год, когда его жена должна была родить ему второго ребенка, но сделала аборт.
С Полиной Андрей познакомился год назад, когда накануне октябрьских праздников впервые в жизни приехал отдыхать в известный на всю страну санаторий. Приехал поздно вечером. Так получилось, что в аэропорту он встретился со своим старым другом, с которым вместе заканчивал институт, а потом аспирантуру, и пока, довольные, они сидели в привокзальном ресторане, находившемся неподалеку от зала ожидания, обмениваясь рассказами о прожитом и достигнутом, незаметно наступил вечер. Обоим пора было прощаться, чтобы добираться до места.
Автостанция обезлюдела. Время работы автобусов кончилось, и, чтобы доехать до санатория с красивым названием «Голубая Русь», Андрею пришлось брать такси.
Небо было темное, в больших с изломами тучах. По всему судя ночь наступала ветреная, прохладная; и Андрею от этого все казалось неуютным, полным скрытой угрозы. За стеклом машины вдали рельефно выделялись силуэты тех гор, которые еще со школьных лет вызывали у него не только почтительное уважение, но и незатухающую обиду: именно у подножия одной из них был убит великий Лермонтов. Андрею эта гора всегда казалась холодной, а у основания ее, на маленькой площадке, он зримо представлял истекающего кровью поэта.