Неожиданно вздрогнул и задрожал от напряжения телефон, как чайник, из которого убегает закипевшая вода. Андрей схватил трубку, прижал ее к уху, и сердце сладостно дрогнуло, и еще сильнее заколотилось оно, когда их разговор окончился: Андрей был обрадован — Полина ждет ребенка. В душе его вспыхнули надежды, что в этот раз там, далеко, за тысячи верст, у него и в самом деле появится сын. «А если не сын? Все равно, кто бы ни был, ты — отец, и тебе положено проявлять заботу о потомстве. А все-таки будет хорошо, что Светланка станет не одна. Под старость, пожалуй, можно попытаться раскрыть ей эту тайну. Только одной ей. Интересно, как она воспримет ее? Но сейчас об этом рановато мечтать. Надо думать о том, как вначале купить, а затем отослать все для малыша, чтобы никто ничего не заподозрил. Как же это сделать? А просто. Следует лишь посоветоваться прямо здесь, на работе, с одной из женщин, которая в годах уже и знает все, что надо покупать в таких случаях, и сказать ей, что это для друга, самого лучшего друга, на крестины сыну. Нет, ее не проведешь! Она к жене заставит обратиться. Подозрение возникнет. И само обращение к ней — уже повод для этого. А собственно, зачем лезть со своими заботами к кому-то? Разве наши советские продавцы не знают, что требуется для маленького? Знают».
На совещание Андрей не ехал, а летел словно на крыльях. Ему было жарко, душа его пела, и угнетающего воздействия эта гнусная, промозглая погода, которая как на зло установилась перед маем, на Андрея не оказывала.
…Вскоре после праздника в одном из ящиков рабочего стола Андрея, аккуратно свернутые, лежали покупки для новорожденного. А как все отправить? Узнать у знакомых, может, кто поедет в «Голубую Русь»? Нет, лишнее афиширование. Да и кому захочется брать такой груз? Сделаем проще: посылкой. И напишем на ящике, на обычном фанерном ящике, что продают на рынке пенсионеры, фамилию нужного нам адресата: Ермолиной Полине. Разве это возбраняется? Мало ли кто прислать может: родственники, знакомые, близкие, свои, чужие — все равно, только шли, чтоб работа для почты была. И нет проблемы. А там, глядишь, и с отпуском подфартит.
Однако все мечты об отпуске Андрею пришлось оставить, хотя и не окончательно, но на время, которое потребовалось ему, чтобы лично завершить наладку и пуск автоматической линии с разработанным им вибробункером. Тут, хочешь не хочешь, не уедешь — сам в этом больше всех заинтересован.
Андрей почти безвылазно находился на заводе. Он обосновался прямо на участке, в конторке начальника, на зашарпанном диванчике, какие неизвестно где и когда выпускали, и не однажды бывало так, что, прикорнув на часок-другой, снова шел на линию, к вибробункеру, где закавык различных случалось немало. Многое пришлось пережить ему за это время. Зато в конце года, когда все было закончено и в бухгалтерии произвели перерасчет, на руки Андрею причиталась солидная сумма, из которой он без ущерба для семейного бюджета мог выделить и Полине, чтобы поддержать ее, пока она не работает. Андрей понимал, что посылать деньги Полине от него никто не требовал. «К чему вся эта затея? — спрашивал он себя. — На худой конец у нее есть мать, есть отец, которые, и сомневаться нечего, помогут всем, что у них есть». Но Андрей не мог так просто отмахнуться от происходящего в его жизни. И смело, без утайки, даже с гордостью за все, что было хорошего, просил Полину в письме, а потом еще раз по телефону, чтобы отца не вздумала скрывать. «Назови его, — советовал и требовал он. — Алешкой. Хорошо звучит: Алексей Андреевич Лопатьев». И Полина обещала так и поступить, когда ребенок родится.