К ней подошёл мужчина, который довольно фамильярно, положил ей руку на талию и произнёс. — Нам ничего не мешает вернуться и продолжить то, что мы не закончили. Я вообще не понимаю, Эн, зачем меня тоже пригласили на это оглашение? Неужели Роуэн обо мне ещё помнил, и даже включил в завещание? — Он взял женщину за руку и поцеловал её пальчики, на которых блеснули кольца. — Что-то мне в это не верится.
— Всё возможно, Тимоти. — Ответила Эн Ларг. — Ведь ты был первым юристом в его компании и помог ему удвоить состояние его отца на довольно маленький срок. — Может, он захотел тебя отблагодарить?
— Боже, Эн, перестань. Неужели он об этом помнил?! Не поверю, тем более, что мы расстались довольно холодно.
Ни голос, слащаво-приторный, ни внешний вид этого мужчины Лизе не понравился. На вид ему было около шестидесяти лет. Поредевшие седые волосы были изящно уложены на голове, а тщательно выбритое лицо сияло белизной кожи. Красивый летний костюм из тонкого льна цвета хаки сидел на нём довольно несуразно. Широкие плечи мужчины его довольно узкие бёдра и тощие ноги, напомнили ей чучело, которое она видела в колхозе на огороде старушки, в доме которой они проживали в студенческие времена.
Лиза смотрела на «бабочку и чучело» и не знала, что ей делать. Их разговор становился довольно интимным, и она не хотела его слушать.
Вдруг чей-то резкий голос «пришёл ей на помощь».
— Тимоти? Тимоти Сплинт? А ты, как здесь оказался? Я думал, что после похорон отца, я больше тебя никогда не увижу. Ты даже не мог сказать ни одного хорошего слова о нём на прощальном слове. И вдруг, я вижу тебя здесь.
С другой стороны стола, по направлению к камину, быстрым шагом прошёлся мужчина. Он остановился напротив пары и внимательно на них посмотрел.
— Неужели и ты отмечен печатью завещания моего отца?
— Как видишь, Лилонд, я здесь, а это значит, что что-то есть в этом завещании и для меня.
Лизе удалось рассмотреть этого мужчину, когда он поставил руки на стол, наклонился и внимательно посмотрел на «чучело». Она его узнала. Это был мужчина-петушок, которого она видела на морском причале. Тогда на нём был яркий летний наряд, а теперь он был одет довольно сумрачно. Черные брюки, черный жилет и светло-серая рубашка. Его густые волосы кудрявые, которые раньше трепыхались на ветру, как петушиный гребешок, теперь были зачесаны за уши и прижаты душками очков, висевших у него на кончике носа.
На вид ему было около сорока лет. Среднего роста с чуть полноватой фигурой и красивым профилем.
— Ну, хорошо, ты здесь. А где мой дорогой братик? — Продолжил говорить «петушок», не спуская своего взгляда с парочки, стоящей напротив его через стол.