— Завтра у вас с Евой насыщенный день. Бабушка покажет вам дом и познакомит кое с кем. Пожалуйста, Вета, — он посмотрел на меня так, что я была согласна выполнить любую его просьбу, — прими всё спокойно. Не перечь бабушке… Это бесполезно. Смотри, наблюдай и учись, что и как надо делать, тогда всё будет хорошо.
Я смогла только кивнуть. И вдруг мой язык заговорил сам собой. Обычно это происходило после… выпитого бокала шампанского. Я посмотрела на свой пустой бокал и поняла, что «пропала». Остановить язык я уже не могла.
— Скажи мне, Матвей, почему у твоей бабушки белый жемчуг на шее, а у тёти Елены — чёрный? Это что нибудь значит для вашей семьи?
Матвей «окаменел», глядя на меня. Я тут же пожалела о сказанном, но, что поделать… шампанское уже выпито.
— Откуда ты знаешь о нашей тёте Елене? — Тихо спросил он и вмиг осушил свой бокал. — Где ты её видела?
— Мы с Евой познакомились с ней в вашем ресторане. Вы ушли, оставили нас одних в ложе и… она сама к нам пришла. Предлог был незначительным. Мы поговорили ни о чём, затем она ушла. Это в тот момент не показалось мне странным. Но когда я познакомилась с твоей бабушкой, увидела её белый жемчуг, вспомнила чёрный жемчуг Елены и сопоставила некоторые обстоятельства, то поняла, что женщина в ложе была вашей тётей.
Матвей сжал двумя пальцами переносицу и закрыл глаза. Он думал почти минуту.
— Иветта, ты, наверное, слышала сказку о… доброй и злой волшебнице? — Его слова меня так удивили, что я расширила глаза и слегка кивнула. — Так вот, эта сказка живёт в нашей семье. Только мы до сих пор не можем понять с братом, кто добрая, а кто злая волшебница из двух сестёр: Елена или Елизавета?
Я молчала, ожидая ответа Матвея, хотя в уме уже решила этот вопрос, но я могла и ошибаться.
— Я расскажу тебе эту историю, но только потом. — Продолжил Матвей и посмотрел на часы. — Тебе надо выспаться. Завтрак в этом доме ровно в восемь часов, так что…
— Опаздывать нельзя. — Сказала я и доела последний кусочек еды. — За меня не волнуйся. Я — человек-часы. во сколько прикажу себе проснуться, во столько и проснусь. Я беспокоюсь за Еву. Утром её и пушкой не разбудишь.
Матвей взял мою руку и нежно её поцеловал. — Я в тебе уверен, поэтому предупреждаю, что бабушка не любит… неопрятность. К завтраку вы должны прийти «во всеоружии». Ты меня поняла?
— Поняла. — Кивнула я и поставила пальчик себе на висок. — Завожу свои часы на шесть утра.
Матвей забрал поднос и направился к двери, но остановился и сказал. — Так, на всякий случай, скажу, моя комната прямо над твоей. — Он указал глазами на потолок.