Он успел бросить на меня смеющийся взгляд, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Я осталась одна в его комнате.
Мне было над чем подумать, но когда я вновь села на его кровать, то в голове моей крутилась всего одна мысль: неужели Матвей в меня влюбился? Я не могла поверить в это, но его поцелуй…
Я упала на кровать и уставилась в красивый белый потолок. А может Ева права, я ничего не понимаю в любви? Как можно не поверить в то, что только что было между нами? Была искренность и понимание душ, но… В моей голове вдруг возник образ красавицы Мэри, и я тут же поднялась с кровати. В сердце возникла боль и… ещё какое-то странное чувство. Я с ужасом поняла, что ревную Матвея к Мэри!
Какое-то время я пыталась совладать с собой. И вдруг вспомнила сестёр Смирнитских. Ревность в их душах к красавцу парню привела к трагедии. Я ужаснулась.
— Ну, нет. Я себе такого не позволю… — Произнесла я вслух и добавила. — В крайнем случае, обрею её налысо… Вот тогда и посмотрим, кого выберет Матвей. — Я тут же хлопнула себя по лбу. — О, Боже, что я говорю?! Быстрее к Еве… Она научит меня уму-разуму…
Я проснулась от того, что Ева трясла меня за плечо и почти что кричала ин в ухо. — Ветка, вставай… Да проснись же ты. Ой, и что я вчера наделала? Видно, слишком много дала тебе успокоительной настойки. Да проснись ты, наконец! Тебя лошадь у крыльца ожидает. — И она подняла меня за плечи в сидячее положение.
Моя голова пропустила сквозь уши все её слова, но включилась на лошади.
— Кто меня ожидает? Лошадь? А как же… Матвей?
— Было бы странно видеть Матвея, запряжённого в царскую коляску. — Фыркнула Ева и вновь тряхнула меня за плечо. — Ты проснулась или мне Берту впустить? Она побежала за брандспойтом, что бы окатить тебя холодной водой.
Моя голова продолжала спать и почти что ничего не понимать. Проснулись лишь мои глаза, которыми я продолжала хлопать и пыталась «настроить окуляры» на Еву. Хотя нет, что-то я поняла.
— Зачем лошади брандспойт? — Спросила я и… плюхнулась в постель, потому что Ева отпустила мои плечи…
Полностью пришла я в себя, стоя в ночной сорочке под струями холодной воды в ванной. Берда и Ева держали меня, пока я полностью не проснулась.
— Вы что со мной делаете? — Возмутилась я, наконец, еле выговорив слова от холода. — Лучше дайте мне горячий кофе!
— Я сейчас принесу. — Сказала Берта и выбежала из ванной.
А я тут же дала волю своим нервам, воскликнув. — Ева, ты чем меня вчера напоила?
— Настойкой пиона, валерьянки, боярышника и ещё чего-то… А что? Я её всегда пью после особо трудного судебного процесса. Да и тебе тринадцать капель не могли повредить…