— Никто так и не узнал, что это был, но на месте «расправы над ними» были найдены два жемчужных ожерелья. Одно из белого жемчуга, а другое из чёрного. — Я утвердительно кивнула. — И ещё был ларец с письмом. Письмо было написано на древнем языке. Пришлось искать специалиста, что бы его расшифровать. Короче, в письме было написано, что девушкам надлежит носить ожерелья на шее и никогда не снимать, иначе они умрут жестокой смертью. И только ночью, когда на земле нет солнечного света, их можно снимать.
— Фантастика, какая-то. — Невольно произнесла я, не веря в услышанное. — Неужели это правда?
— Правда. Бабушка проверила это, и чуть не задохнулась…
— О, Господи! — Ужаснулась я и перекрестилась. — Неужели никто не может им помочь? Там, в этом письме не было срока действия этого заклятия?
Матвей удивился. — Не знаю. Я даже не думал об этом, надо будет спросить… Но теперь ты откажешься от своего желания?
Я кивнула. — Конечно, даже не стоит, и говорить об этом. Но ты говорил, что вы до сих пор не знаете, кто из сестёр добрая волшебница, а кто… злая. Что это значит?
Матвей поник головой и минуту думал. Вздохнув, он поднял голову и посмотрел на меня. — Как ты думаешь, моя бабушка и тётя Елена похожи друг на друга?
Я задумалась, мысленно представляя образы Елизаветы и Елены. Да они похожи, и возможно, что в молодости их было трудно различить, поэтому я кивнула.
— Понимаешь, Иветта, Елена до сих пор утверждает, что моя мама — это её дочь, а не бабушки. Она обвиняет бабушку в подмене младенцев.
Я вновь была ошарашена, а когда «всё переварила», сказала. — Значит, они до сих пор воюют? Понятно, почему Елена не хотела, что бы её увидели в ресторане. Но теперь они объединились, что бы спасти вас с Максом. Даже не знаю, кому и посочувствовать. Их обеих жалко.
Положила Матвею на плечо свою ладонь и прислонилась к ней головой, и в ту же минуту оказалась в его объятиях.
— Я тебя предупреждал, что мне трудно сдерживать себя в твоём присутствии?
— Нет. — Еле выговорила я, поддаваясь его харизме. — Но теперь я это буду знать.
Его лицо медленно приближалось к моему лицу, но… в дверь постучали.
— Матвей, ты в комнате. — Услышали мы голос Берты. — Можно войти?
Я быстро соскочила с кровати, встала возле двери и кивнула.
— Входи, Берта. — Сказал он, подавляя на лице улыбку.
Дверь открылась, прикрывая меня, но чуть не прижала к стене.
— Матвей, бабушка хочет с тобой поговорить и… срочно. — Сказала Берта, застывая на пороге комнаты. — Ты один?
— Нет, я только что целовался с девушкой, мое фанаткой, на кровати, но только не говори об этом бабушке и моей невесте Иветте. Они очень расстроятся. Все женщины такие чувствительные. — Сказал Матвей, вставая с кровати. Он подошёл к двери и взялся за дверную ручку. — Идём, Берта. Показывай мне дорогу, а то голова моя что-то… кружится.