Впервые я «отдалась» в руки четырём мужчинам-мальчикам, совершенно не заботясь о том, что их восемьдесят пальцем почти час «блуждали» по моему телу, пальцам и волосам, пытаясь вылепить из меня красавицу.
Через час меня поставили возле большого круглого зеркала и попросили открыть глаза. Я вздохнула и… открыла. Я была так поражена своим преображением, что не сразу поняла, что это я. Моё платье было чудесным цвета персик от нежного у горловины до густого на подоле. Тонкая трикотажная ткань сияла на и переливалась на всех изгибах моего тела и очень выгодно подчёркивало мои плечи, груди и талию… Я и представить себе не могла, что обладаю такой притягательной фигурой. Или может быть всё дело в платье? Думать об этом я не стала, потому что меня привлекла моя причёска и макияж.
Мой макияж был произведением искусства, а глаза такими выразительными, что я невольно сдвинула брови, что бы мой взгляд, не казался таким… божественным.
Волосы были приподняты на затылке и уложены в красивую причёску. Несколько прядей спускались на моё лицо и заканчивались лёгким завитком возле моей ключицы.
И тут я увидела на шее широкое колье из белого жемчуга, вперемежку с розовым прозрачным камнем. Я невольно подняла руку к шее. На руке был точно такой же браслет.
Переплетение жемчуга и розового камня было таким красивым, что я долго его разглядывала. Пока в моей голове не промелькнула мысль. — «Окольцевали»?
Я почувствовала себя птицей в клетке, на лапке которой было кольцо с датой окольцовки. Меня держали в золотой клетке, кормили, заставляли петь по своим нотам, и одевали в красивые наряды, совершенно меня не спрашивая, нужно это мне или нет.
Моя душа тут же взбунтовалась. Я резко развернулась от зеркала и… встретилась взглядом с Матвеем. Он стоял у двери и смотрел на меня. В кабинете уже никого не было.
Он смотрел на меня, я а на него. Матвей был одет в строгий фрак, белоснежную рубашку и галстук-бабочка. Он был таким красивым, всё возмущение в моей душе исчезло, кроме… нахмуренных бровей.
— Что тебе не понравилось? — Произнёс он и медленным шагом подошёл ко мне. Его рука коснулась одной моей пряди и дотронулась до щеки. — Скажи и я всё исправлю.
Его прикосновение лишило меня способности двигаться, но голова работала.
— Мне не понравился макияж… Вернее, он не доделан. — Я сглотнула нервный «комок в горле» и договорила. — Мне не накрасили губы… Забыли, видно…
Матвей медленно покачал головой.
— Нет, не забыли. — Он раскрыл ладонь другой руки, и я увидела в ней тюбик с помадой. — Я попросил этого не делать.