— Я полагаю, что должна сказать Эшлинг, что ты со мной, Джим, и что с тобой все в порядке. Было бы несправедливо заставлять ее волноваться, что тебя похитил кто-то, кто хотел тебя уничтожить.
— Да, ну, насчет этого… — Джим скривился.
— Что? — спросила я, когда он замолчал.
— Обычно я бы не волновался, потому что как только Эш поймет, что я похищенный демоном, она вызовет меня обратно к ней, но она не поймет, что я похищен. Ну, она пока не поймет. Если ты сама не расскажешь.
— Пока? О чем ты болтаешь?
Джим вздохнул.
— Я должен был ехать в аэропорт, когда вы появились. Сюзанна, наверное, подумала, что я туда и уехал. Я же говорил, что должен был ехать в Париж.
— Ну, — сказала я, не слишком беспокоясь о пропущенной поездке Джима. — Я уверена, что ты сможешь поехать в другой раз.
— Я не хочу оставаться здесь, — внезапно сказал Бром, пройдя по холлу внимательным, долгим взглядом.
— Почему нет? — спросила я, беспокоясь, что он получил неправильное впечатление от собственнического поведения Балтика по отношению ко мне. Вернее, правильное впечатление, но без объяснения, которое помогло бы ему понять сложные отношения, которые даже я не была уверенна, что полностью поняла.
— Я хочу вернуться в дом Габриэля, где у меня есть лаборатория.
Балтик резко повернулся.
— Что? Мой сын не предпочитает дом серебряного виверна моему.
— Габриэль сказал Брому, что он может использовать комнату в подвале для проведения своих экспериментов. Он любит мумифицировать вещи.
— Я мумолог, — сказал Бром Балтику.
— Серебряный виверн дал тебе комнату? — глаза Балтика сузились. — Ты мой сын. Я дам тебе… — Он задумался на мгновение. — Я дам тебе целое здание. Есть сарай на севере — ты можешь использовать его.
— Круто, — повторил Бром и потом его лицо помрачнело. — Но все мои вещи в доме Габриэля. Мой натрон и мой дегидратор, и моя мертвая Лиса, и все остальное.
— Я дам тебе новые вещи. Лучшие лисы, лучший натрон.
Я подняла брови.
— Ты хоть знаешь, что такое натрон? — спросила я его.
— Нет, — сказал он, беспечно отмахнувшись от вопроса. — Но натрон, который я дам моему сыну, будет лучшего качества.
— Если ты хочешь бросить Гарета ради Балтика, я не возражаю, — прошептал мне Бром, явно наслаждаясь решимостью Балтика превзойти того, кого он считал соперником.
— Спасибо. Я буду иметь это в виду, — сказала я ему, легко щелкнув его по ухо.
Павел поклонился мне.
— Я рад снова тебя видеть, Ясолд. Прошло очень много времени. Ты совсем не изменилась. — Балтик сказал что-то на том языке, который я не понимала.
Павел выглядел немного испуганным, стреляя в меня взглядом, который мне было трудно расшифровать, когда я ответила: