— Стой!
Приказ остановил нас возле нескольких туземцев с непонятным инструментом у ног.
Позади меня началась возня. Косясь в стороны, я наблюдал, что происходит у соседей.
К каждой жерди подошедшие местные цепляли что-то вроде плуга или сохи. Для меня это одно и то же. Вот тяпку от молотка отличу. И даже кирку от мотыги. Остальное — темный лес. Но я учусь.
Поставив несколько гусениц в ряд, позади за… пусть будет соха, за каждую соху взялось по одному туземцу. Надсмотрщиков осталось двое, по бокам. Карп и еще один, прозвищем или именем Зуй.
— Пшли!
Кнут снова обжег ягодицы. Четырежды четыре ноги, упершись, едва сдвинули соху с мертвой точки. Шеи напряглись, ошейники впились. Нижняя часть ошейника врезалась в грудь. До того свободно висевшая жердь поднялась к телу, елозя от ключицы до паха при каждом движении.
Дальше пошло чуть легче. В смысле, что очень тяжело, но не так, чтоб совсем. Ноги и руки отпихивали назад недовольную землю с силой, что казалось, это мы сейчас вертим планету. Как она вращалась до того, без нашей помощи, уже казалось странным.
Внезапные шум и топот отвлекли от вселенских вопросов. Размахивая топорами, через поле пронеслось несколько молодых дикарей. Сплошь юноши, никаких девушек. Даже не юноши, а подростки. Раскраска у них была другой, как у зебр: равномерно белое и черное. Не черные узоры на белом, как у всех виденных мной, не считая монетоносца. Одежду составлял длинный узкий кусок ткани с дыркой посередине для головы — этакое пончо, спереди и сзади свисавшее до колен и перехваченное поясом из обычной веревки. Волосы у всех заплетены в косу, как у китайцев в фильмах про старину. Парни с гиканьем умчались в сторону леса.
— Наверное, уже определяются, кто правый, кто левый. — В голосе Карпа слышалась ностальгия. — На днях будут новые молчуны.
— Упаси святой фрист! — непонятно буркнул Зуй.
Доносились только голоса. Видеть я не мог, но следил с интересом. Каждое слово несло новое и могло послужить отгадкой хоть чего-то.
— Думаешь, что тебя возьмут в охранители? — осведомился у Зуя Карп, когда предыдущая тема исчерпалась.
— Надеюсь.
Святой фрист. Или Фрист, ведь это, скорее всего, имя святого. Молчуны. Охранители. Левый-правый. Новое росло снежным комом.
Около полудня туземцы устали. О нас не говорю, мы являлись скотом, чье состояние никого не волновало.
Прибежали еще несколько подростков в раскраске зебр и с макушками, странно подцвеченными синим. Уже не мимо, а именно к нам. Сбросив между гусениц заплечные мешки, вторая волна парней тоже унеслась к лесу. Все было сделано безмолвно.