Знакомая официантка усаживает меня за мой привычный столик, который успел стать моим личным за некоторую сумму. Она показывает место, где устроилась моя Элли, я заказываю стакан томатного сока и жду, когда девочки дойдут до кондиции. Периодически я привстаю, когда парни подходят к ним знакомиться, но услужливый вышибала, который получает неплохие чаевые за избавления от претендующих, справляется на пять с плюсом. Может это и неправильно, но я не хочу даже думать о возможности того, что может произойти, если один из этих холеных красавцев, все-таки, завоюет ее. Ограждение от случайностей пока играет мне только на руку.
Три бывшие официантки, теперь уже чьи-то жены, и моя Эллисон начинают громче смеяться, более заливисто что ли. Я вижу, как моя конфетка покачивает ножкой в такт песне, играющей из динамиков, еще пара минут и она начнет танцевать. Организм, отравленный алкоголем, сменяется от веселого состояния до угрюмого. Постепенно ее лицо мрачнеет, в руках появляется телефон и, наконец, это сомнение. Эллисон словно омывают волны противоречий, которые захлестывают одна за другой, бушуя в океане мыслей. Она убирает телефон в сторону, но не выпускает из пальцев. Я в это время сижу в ожидании. Девочки уже заканчивают бутылку текилы, одна из них встает и проходит мимо меня, покачиваясь.
– Давай, Маккинли, звони, – едва слышно произвожу я.
Она оглядывается по сторонам, будто ищет кого-то, рукой прикрываю свое лицо и отворачиваю голову в сторону. Выдержав несколько минут, я поворачиваюсь, и меня подрывает с места. Около их столика прямо рядом с ее местом стоит мужик, охранника нигде нет. Поэтому я самостоятельно надвигаюсь на них, готовый обрушить всю свою агрессивную натуру, выхожу из своего укрытия практически полностью. Вибрация моего телефона, пока я стою за спиной мужика, заставляет меня притормозить. Смотрю на входящее сообщение:
«Доусон, я скучаю по тебе. Забери меня, я в Рэдс».
Сейчас будет то, что происходит постоянно: я вылетаю за дверь заведения, раздается рингтон, который стоит на нее. Удерживаю некоторое время, мое настроение уже ничем не испортить.
Тепло, окутывающее моё тело, разливается по венам, готовое заполнить меня практически полностью, без остатка. Ровное дыхание, жаркие объятия, словно сладкая мука для моей души. Я чувствую себя такой любимой и желанной только в одних руках, поэтому не хочу двигаться. Хочется остановить пробуждение, отпустить контроль и оставаться в этом состоянии на всю жизнь. Тело откровенно желает большего, зная, кому оно принадлежит. Но мысли, все еще сбившиеся в стайку пугливых птиц, готовы разлететься в разные стороны. Солгать себе в том, что я не знаю, с кем сейчас рядом, невозможно. Он единственный в моей жизни, кто ведет себя подобным наглым образом, признать, что это правильно, – еще сложней. Не отодвигаюсь от него, еще сильней обнимаю голую грудь без единого волоска, вбираю в себя его любовное тепло, получаю взамен мягкое прикосновение к спине. Он гладит так, словно я крошечный котенок, пригревшийся на его груди, от этого я готова замурлыкать. Ни один из нас не начинает разговор, чтобы не смахнуть это утреннее великолепие. Темные шторы плотно закрывают лучи солнца, в квартире пахнет его мужскими духами Shaik 77. Благородный, статусный, какой-то европейский восток, не помню, как мы нашли для него этот аромат, но он не душит. Цитрусы гармонично контрастируют с древесными нотами, от возбуждения кружится голова, стоит ему пройти рядом, а находиться в его комнате, охваченной этим ароматом, можно сойти с ума. Любимая мной мужественность и сила – все сочетается в нем. Хочется дышать им, наслаждаться и не просыпаться. Но мимолетное движение моего тела, и у меня не получается скрыть то, что я уже проснулась. Досадное обстоятельство: наступило утро и волшебство рассеялось.