Приятная медсестра приглашает меня в кабинет степенного мужчины врача. Он перелистывает бумагами, которые ему уже передали, осматривает меня с ног до головы, рукой показывает, чтобы я села.
– Как давно вы сдавали общий и развернутый анализ крови и проходили гинеколога? – я оглядываюсь на медсестру, которая протягивает ему несколько бумаг.
– Если честно, не помню, но меня ничего не беспокоит. – Врать нехорошо, но я не настолько плохо себя чувствую.
– Был ли у вас в ближайшем прошлом стресс, может, смена климата, поездка, беременность? – Он сосредоточенно разглядывает меня через призму своих очков.
– Ничего из перечисленного, кроме личной драмы. Но сейчас все хорошо. Как это относится к моим анализам? – отвечаю достаточно скомкано, не всегда хорошо рассказывать о себе все.
– Я не буду вас пугать, но мне кажутся немного противоречивыми ваши анализы и то, как вы отлично прошли обследование. То есть, нам придется немного углубиться в нашем исследовании. Вы достаточно молодая, и если у вас не было беременности, и организм не претерпел определенных изменений, показатели могут ошибаться, но это требует дополнительных обследований. – Он обводит кружочком цифры, в которых я ничего не смыслю. – Это указывает на определенные проблемы в вашем организме. Поэтому я предлагаю вам сделать еще некоторые анализы, дальше будем отталкиваться от полученных результатов.
– Но я прошла УЗИ на прошлом осмотре. – Обеспокоенная его словами, я едва могу усидеть на месте. – Что это может быть? Воспаление? Вирус? Или…
– Я бы не стал надеяться на аппарат УЗИ. Тем более то, что вы делали год назад. Есть много других возможностей увидеть больше, – спокойно отвечает он. – Что у вас покажет только полное обследование, это могут быть почки, матка, даже небольшая миома изменит эти показатели. Жду вас завтра с утра, желательно, сдать все в этом учреждении. – Он дает мне адрес пункта приема анализов, смутно напоминает о чем-то, но я пока не в состоянии сообразить.
Оставшись в коридоре, я обессилено сажусь на диван и не встаю, пока за мной не приходит Доусон.
– Я снова тебя потерял. – «А я снова его нашла», проносится в моей голове.
Отработав полный рабочий день, мы, изнеможенные, пришли домой с Элли. Я пошел в душ, пока она осталась колдовать на кухне. Слышал, как она громко подпевает популярной песне Френка Синатры. Кажется, ее не беспокоит ничего из того, что происходит вокруг нас. Я снова поймал себя на мысли, что увольнение Нильса было слишком по отношению к работникам. Теперь его делами занимается Ханна и еще пара девушек, которые в этом не особо понимают. Но я не мог терпеть его присутствие рядом с Эллисон. Простые слова воспринимались мной как комплименты и заигрывания. Он будто лез к ней в трусики на моих глазах. Даже если мне бы пришлось убрать бокс класс, превратить клуб в студию танца, чтобы не видеть взгляды. Я бы это сделал, и не важно, что тогда мы начали бы бороться с Эллисон. Как оказалось, она тоже не из инфантильных девушек, ее бесят добрая половина ее воспитанниц женского пола. И, чтобы уравнять шансы, Ханна переселилась на этаж ниже, и все дела передает Элли, а уж потом документы приходит ко мне. Я не хочу, чтобы девочки ссорились. Уже несколько дней подряд моя жена ходит не в себе, у нее очень потрепанный вид. Не знаю, чем она так расстроена, но пока сама не расскажет, бесполезно уговаривать. Ханна страшно расстроена тем фактом, что теперь не только я храню ее тайну, но с удовольствием приняла помощь по оплате работы с психиатром. Мы с Эллисон единогласно, абсолютно по-семейному, приняли решение помочь человеку. Во мне играла простая человечность, в ней глубокая жалость к ребенку, так как она не принимает во внимание ту большую любовь, не прониклась к этому. Для Элли любовь не причина убивать себя. И это правильно, мне не хочется думать о том, что она уйдет намеренно вслед за мной только потому, что любит. Человек должен восхвалять это чувство и жить им. Пронести во времени, даже если тоскливо и одиноко.