– Разве, я мешаю тебе разбираться, Кир? – Ника отстранилась и сложила руки на груди.
– Ты спросила меня о … том, что ты увидела сейчас, – я упал спиной на кровать и запустил пальцы в волосы. – Если мы будем вместе, а мы будем, – с нажимом подчеркнул я. – Мне придётся тебе объяснить. Пообещай, что не станешь ставить мне диагнозы, – повернув голову, я взглянул в ее напряженное лицо, которое мгновенно озарилось мягкой улыбкой.
– Я не тащу работу в постель, и тебе не советую, – уверенно заверила Вероника.
– Речь не только о постели, – серьезным тоном уточнил я. – О жизни, вообще. Я должен сказать сейчас, чтобы мы не возвращались к этому вопросу после. Но не знаю, как начать. Все это очень сложно объяснить. Я сам прочитал массу литературы, пробовал лечится, но опыт общения с психологами тоже ничего не дал. Вы называете это состояние сонным параличом, но мои приступы носят строгий хронологический характер, – Ника снова слегка сдвинула брови и придвинулась ко мне, легла рядом. Я уставился на потолок, она – на меня. Не спрашивала, не подталкивала, ждала, когда сам заговорю.
– Мои приступы, – повторил я. – Они сопровождаются очень живыми и яркими галлюцинациями: зрительными, обонятельными, слуховыми. Они образные, словно сон наяву. Я переживаю и чувствую все, что вижу. Приступы повторяются, как по сценарию, из ночи в ночь. И для каждой ночи свой сюжет. Я могу не спать, но это не поможет. Вырублюсь днем и все… случится.
– Что конкретно ты видишь? – осторожно спросила Вероника.
– Смерть, – ответил я и вздрогнул. – Шесть разных смертей. Я умираю… по-настоящему.
– Как ты с этим справляешься? – мягко поинтересовалась Ника.
– Сначала было страшно. Очень, – взволнованно признался я. Пульс подскочил, сердце заколотилось, как оголтелое. Целую вечность я не говорил ни с кем о своих кошмарах. Мне тяжело. Это как вскрыть застаревший шрам, который давно сросся, но все равно продолжает зудеть и беспокоить. – Потом я научился переключаться. На учебу, спорт, работу. Я в армию сбежал только потому что там творились вещи пострашнее…
– Кир…, – она протянула руку и мягко коснулась моего предплечья.
– Нет, – резко оборвал я ее. – Хочу закончить, пока не потерял мысль. Может быть я все-таки свихнулся и ищу кошку в темной комнате, но все четверо моих друзей погибли в схожих обстоятельствах….
– Ты считаешь, что твои сны вещие? – в ее голосе проскользнули настороженные нотки. Сейчас точно решит, что я псих. – Что ты почувствовал то, что произойдёт?
– Я ничего не считаю, – отрицательно тряхнул головой. – Просто все происходящее попахивает массовым помешательством. И началось все с Артема и этих чертовых монет.